Хочешь, я возьму тебя прямо у этой стены? Сначала буду ласкать тебя пальцами, а потом войду в тебя.

Камилла потеряла дар речи. Не из-за грубых слов, а из-за того, какую реакцию они у нее вызвали.

Да, ради всего святого, да! Так сильно она еще ничего не желала.

На публике Синтон вел себя как идеальный джентльмен и делал вид, что его задевает грубое поведение Вексли. Но вдали от посторонних глаз он поступал совершенно иначе, так восхитительно порочно…

Его шепот казался темной тайной только для них двоих. И Камилле это определенно нравилось.

А потом он взял и все испортил, назвав это платой за ее услуги. Как будто ее нельзя было просто желать, не прикрепив к ней ценник! Из-за этого глупого предложения она снова почувствовала себя такой одинокой…

Камилла дебютировала в высшем свете сразу после того, как ее мать исчезла. Как и любая другая девушка, она была увлечена мечтами о том, как будет вальсировать в бальном зале с каким-нибудь принцем и все узнают об их любви.

В действительности все шло просто ужасно.

Эксцентричное поведение отца и отсутствие матери превратили Камиллу в тихоню. Она стояла в сторонке, пока ее подруги танцевали и флиртовали с юношами. Во втором и третьем сезонах все стало только хуже, и тогда Камилла перестала верить в сказки.

В любом случае, это была дурацкая мечта. Об этом ее предупреждала мать.

С того момента, как Синтон появился в галерее, и Камилла почувствовала к нему влечение, та ясноглазая девушка словно вернулась из небытия с безумной жаждой быть желанной. И обманутой, подумала Камилла.

Колокольчик над дверью громко зазвенел, вернув ее в реальность. Она взглянула на часы и удивилась тому, что уже полдень.

– Что ты с ней сделала, мелкая воровка? Отдала ему?

Обвиняющий крик Вексли с грохотом разбил полуденное спокойствие и смутные воспоминания о прошлом вечере. Проклятие! Подделка!

Камилла отвернулась от картины, ошеломленная нескрываемой яростью Вексли. Он приближался, стиснув руки в кулаки.

Инстинкт подсказывал Камилле бежать как можно быстрее и как можно дальше. Но внутренний голос убеждал ее оставаться на месте. Вексли достаточно безумен, чтобы броситься в погоню, и будет гораздо хуже, если он ее поймает.

Камилла спокойно и ровно ответила:

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, милорд. Что я сделала? Кому и что отдала?

– Не шути так со мной! Тебе наверняка известно, о чем я говорю.

Вексли возвышался над ней, как змея, готовая к броску.

– Где подделка? Я искал все утро, перевернул весь дом вверх ногами, и ее нигде нет! Так что я спрошу еще раз перед тем как забыть, что я джентльмен. Где эта чертова штука, Камилла? Ты отдала ее Синтону?

Она моргнула, глядя на него. Слова она слышала, но понимала с трудом.

Если Вексли и впрямь считал, что ведет себя как джентльмен, тогда она была королевой фейри Благого двора.

– Не имею ни малейшего представления.

В ушах у Камиллы застучало, когда до нее дошла вся суть его слов. Должно быть, она ослышалась.

– Вы ее потеряли? Может, перевесили и забыли?

– Вы принимаете меня за идиота, мисс Антониус, но, уверяю вас, я вовсе не идиот. Нет, я ее не терял. Она висела там же, где и всегда, когда я переодевался ко вчерашнему ужину. А когда я проснулся, ее уже не было.

В голове у Камиллы все смешалось. Это известие ее совсем не обрадовало. Она надеялась, что заполучит еще один шанс выкрасть картину.

Должно быть, Вексли ошибался.

А если нет… По коже Камиллы пробежали мурашки. Если теперь подделка у кого-то другого…

Она выпрямила спину, пытаясь потянуть время.

– За ужином вы выпили столько, что это свалило бы даже слона, Вексли. Вы уверены, что правда не приказали ее перевесить?