За стеклянной стеной – судя по всему, раздвижной – плещется море. Небо затянуто серыми тучами, крикливые чайки носятся над водой, высматривая добычу. Со стороны пирса, где Рин высадилась на берег, стеклянных стен не было видно. И на фото, присланных Юханом, дом был снят с того же ракурса. Эта стена, прозрачная и совершенно невидимая, впускает внутрь много света, отчего создается ощущение простора, свободы и, как ни странно, безопасности. Тревога Рин понемногу рассеивается, мысли о чудовищах, обитающих в норах за домом, теперь кажутся нелепыми, а от непринужденной болтовни Фрои вскоре проходит и скованность.

– Вы заметили нашу крепость? Не то тринадцатый, не то пятнадцатый век, точно не установлено. Археологи спорят об этом до сих пор! – Фроя смешно таращит светлые водянистые глаза, указывая рукой, в которой держит булку, в противоположную от стеклянной стены сторону, где стоят диван и два кресла, словно крепость находится где-то между ними. – Этот объект хотели оборудовать для посещения туристами, но так ничего и не сделали. Местность слишком труднодоступная, вокруг полно мелких островов и подводных скал, в плохую погоду сюда не добраться, да и в хорошую нужен опытный проводник, способный провести судно к этому берегу. Их не так много осталось в здешних краях. На весь Тролльхол один Хуго, старый морской волк. Ни для кого не секрет, что он частенько выходит в море «под парами», – тут она многозначительно подмигивает Рин, – да и в пути не прочь подогреться глоточком-другим горячительного, но с курса не сбился ни разу. Это ведь Хуго доставил вас сюда из Бьёрхольмена?

Рин пожимает плечами, вспоминая рыжебородого мужчину в черной вязаной шапке, управлявшего катером. У него было задубевшее, словно брезентовое, лицо, кустистые брови и широкий белый шрам на подбородке.

– Он не назвал своего имени. Мы не беседовали, только поздоровались и попрощались.

– Точно, это он! Тот еще молчун! – Фроя энергично кивает. – В Бьёрхольмене есть еще несколько лодочников, которые знают водный путь, но они неохотно берут заказы на этот маршрут. Чтобы наладить паромное сообщение, властям придется расчищать морское дно, строить канал, а это нерентабельно, потому что жителей на Тролльхоле мало, и с каждым годом их становится все меньше.

– Почему же? Здесь так красиво!

– Люди уезжают, перебираются поближе к цивилизации. Вся инфраструктура от нас далеко, ни школ, ни больниц, лишь дом престарелых в западной части Тролльхола, но и тот почти пустой, наши старики туда не торопятся, хотя уход там отличный, да и хоть какое-то общение. Вот и отец мой прожил там в прошлом году несколько месяцев после смерти мамы, а потом вернулся домой и теперь часто остается один. Я, конечно, забочусь о нем, но это ведь не то же самое, что круглосуточный присмотр. И о доме престарелых даже слышать хочет, старый упрямец! Говорит, что лучше умрет в своей постели, и ему неважно, что без должного ухода это может случиться гораздо, гораздо раньше! – Фроя начинает волноваться – видимо, затронула свою самую острую проблему.

– Я бы взглянула на вашу крепость поближе. – Рин спешит отвлечь собеседницу от неприятных мыслей, и это срабатывает: глаза Фрои зажигаются азартом.

– О, вам понравится, я уверена! Могу проводить вас туда, когда пожелаете. Говорят, где-то в подземельях все еще хранятся военные трофеи викингов! Там не только золото и оружие, но даже есть потайная бухта с кораблями! Правда, ничего такого пока не нашли, но это потому, что особенно никто и не искал.

– Откуда же тогда об этом известно?

– Как откуда? От предков, разумеется. Все мы тут потомки древних конунгов и хёвдингов, защищавших эти земли от нашествия врага. Мой отец, например, утверждает, что наш род Холмстромов уходит корнями к одному из форингов – правой руке конунга, выстроившего крепость на этом острове, а род Юхана – Лофгрены – как раз с того конунга и начался.