Дик выглядел нескладным, не приспособленным к жизни, о нем надо было заботиться, направлять его куда надо, отчитывать, в случае необходимости, что, при кипучем характере Энн вполне годилось, чтобы удовлетворить потребности души. Она привела его к себе, уложила в свою постель и назначила женихом. Это была, хоть и странная, но гармония.

И вот теперь, гармония разрушилась.

Она представила себя одну, маленькую и беззащитную в этой огромной диковатой стране, которая была, правда, родиной её предков, но осознать это, почувствовать было не так легко. Она откинулась в кресле и закрыла глаза. Ей представлялась сибирская тайга, степи, покрытые снегом, и еще, почему-то лошади и собаки. Это был еще полусон, когда гипнотические образы еще мешаются с реальностью. Энн неудобно повернулась и поняла, что засыпает и открыла глаза, как если бы вынырнула из колодца на белый свет, но грезившиеся ей образы, продолжали стоять перед глазами: две красивые красные лошади с черными длинными гривами и пышными хвостами до земли, укрытой чем-то белым, похожим на облака под крылом самолета. На круп передней лошади прилетает и садится большая белая птица, похожая на ворона, только почему-то белая как снег. Лошадь не обращает на птицу никакого внимания, но вокруг неё бегает с лаем большая дворового вида собака, пытаясь устранить непорядок. А птица с высоты своего положения разглядывает собаку умными глазами и покачивает головой, как бы говоря: «Суета сует и всяческая суета». Энн провела рукой перед собой, отгоняя виденье, и опять закрыла глаза. Через минуту-другую, Энн уже сладко спала, уткнувшись лбом в мягкую обшивку рядом с иллюминатором, за которым, далеко внизу, сверкал под вечерним солнцем огромный Океан.

Шереметьевский аэропорт оставил не самое лучшее впечатление в жизни Энн Шертли. Но надо понять и таможенников – багаж американской туристки больше чем наполовину состоял из непонятных коробочек с электроникой. Ребята решили, что столкнулись или с изощренной контрабандисткой, или простоватой шпионкой из ЦРУ. На помощь таможеннику, производившему досмотр, пришли двое товарищей, которые чуть позже вызвали начальника, тот по телефону пригласил пограничников, те в свою очередь призвали симпатичного мужчину в штатском из соответствующего учреждения. Так могло дойти и до представителя посольства Соединенных Штатов и вообще Бог знает до чего, однако все неожиданно устроилось. Энн догадалась позвонить встречавшему её в аэропорту представителю туристической фирмы, некоему Игорю Мартьянову (уже знакомому нам), тот появился почти сразу, увел куда-то пограничного начальника, вернувшись, предъявил какие-то бумаги мужчине в штатском, в результате последний тут же откланялся и удалился, вслед за ним рассосались и остальные. Путь в страну предков был свободен.

В то же время, это в целом неприятное событие имело и приятную для Энн сторону – Игорь взял на себя все дальнейшие хлопоты с багажом. Энн, памятуя о происшествии в Нью-Йорке, продолжала беспокоиться до тех пор, пока все вещи не были уложены в машину. Это был новенький микроавтобус европейского производства с большим туристическим салоном. Игорь представился исполнительным директором фирмы, поэтому Энн ожидала увидеть еще и водителя, но за руль сел сам директор. Энн устроилась впереди, пристегнулась ремнем безопасности и приготовилась к новым впечатлениям. Игорь, к удивлению Энн, ремнем пользоваться не стал, хотя сразу по выезду из зоны аэропорта, набрал очень большую скорость.

Приятное солнечное летнее утро не омрачалось обилием машин – дорога здесь была почти пустая. Вдоль дороги, за мелькающими рекламными щитами, уходили назад поля с перелесками, непривычные глазу постройки; но, в целом, пейзаж не очень отличался от американского, если не считать какой-то общей запыленности и плохого качества асфальта. Однако, свернув влево, на основное шоссе, они сразу попали в пробку. Микроавтобус застрял в правом ряду у самой обочины. Стоявший слева большой грузовик обдавал их черным дизельным дымом, водитель грузовика, видно от скуки, периодически нажимал на газ. Справа – легковые машины протискивались по грунтовой обочине, поднимая облака пыли. Окна микроавтобуса были плотно закрыты, работал кондиционер, но автомобильный перегар пробирался через все фильтры и, хотя это было невозможно, Энн казалось, что на зубах скрипит песок.