– Так! Что я пропустил? – послышались поспешные шаги, а к трону уже приближался придворный маг, потирая руки. – Ваше Величество! Я требую обозначить этот день, как день самозванок! И отмечать его со всем размахом! Все девушки переодеваются в кайзерину и штурмуют дворец. А над ними летает дракон. Кто не успел, тот замуж не выйдет! Требую назвать это Днем Разбитых Сердец!

– Успокойся, – послышался сумрачный ледяной голос дракона. В зале воцарилась тишина, которая меня почему-то пугала. Я осторожно переводила взгляд на девушку в красном, которая уже сняла капюшон, обнажив точно такие же белые волосы и бледную кожу. Две красавицы, похожие, как две капли воды, смотрели друг на друга со всем презрением. Но с куда большей ненавистью и непониманием они смотрели на меня.

– Я даю вам время подумать, стоит ли оно того, – после долгого молчания произнес дракон. И в этот момент я почувствовала, как учащается биение его сердца. Он все еще верит, что она придет? – Помните, вы всегда можете уйти. Я никого не держу. Если вы пришли сюда потому, что у вас есть долги, по приказу хозяев, по требованию родственников, из-за нужды, под угрозой жизни, по принуждению, я вас не трону, если скажете об этом прямо сейчас. Или подайте мне знак, если ваша жизнь под угрозой и вы не можете этого сделать напрямую. Я сумею вас защитить.

Мой взгляд напряженно следил за девушками, которые молчали. Меня удивляли его слова. Судя по тому, что я видела в Триумвирате “милосердие” и “дракон” дружат в основном по переписке, встречаясь крайне редко.

– Если вы сейчас же скажете мне правду, я постараюсь вам помочь. Если вы остаетесь и молчите, то пощады не будет, – повелительным голосом закончил дракон. Я чувствовала, как его просто сердце сходит с ума. Он все еще верит, что одна из них действительно окажется его любимой?

– Как я люблю этот момент! – улыбнулся маг, а в зале появились огромные хрустальные песочные часы. Только вместо песка в них были снежинки. Они летели вниз, а девушки стояли и молчали. Время шло, снег в часах кружился и падал, я слышала, как учащается пульс дракона, как его рука напрягается, а дыхание выдает скрытое напряжение. Мысль о том, что одна из них действительно может оказаться покойной кайзериной, пугала меня сильнее, чем царящая в зале тишина.

Последняя снежинка легла на небольшой сугроб, а часы стали растворяться в воздухе.

– Время вышло, – спокойно произнес дракон, но я чувствовала, как напряглись его руки и ощущала его сбившееся дыхание.

Старый скрюченный маг сделал шаг вперед, прокашлялся, глядя на кайзера, и проскрипел, нарушая тревожную тишину.

– О, великий кайзер Артмаэль, – старческий голос казался противным скрипом старой телеги. – Несколько лет назад я нашел во льду девушку. Мне удалось растопить волшебный лед, и она ожила… Простите, мои глаза уже давно не те, но все, кто видели ее, говорили мне, что она похожа на кайзерину Эстер. Девушка долго лежала в забытье, а когда пришла в себя, то стала мне рассказывать про какие-то розы на снегу, про какой-то портрет, для которого позировала. Она часто спрашивала про дворец. Я подумал, и решил, что лучше вам поговорить с ней.

– Простите, – прошептала девушка в алом плаще, прижимая руки к груди и поднимая глаза на нас. – Я действительно плохо помню… Я не помню, как оказалась во льду… Добрый человек нашел меня, спас, выходил… Я помню белую комнату с алой кроватью… Помню огромный портрет… Помню, как я сидела с розой, а меня рисовал художник. Помню, как он предлагал мне выбрать из двух роз, и я выбрала алую… Я помню, как гуляла с вами в саду… Шел снег, и вы тогда потребовали принести мне другой плащ. Вы грели мои руки….