Горячие слезы вновь бегут по щекам. Шмыгаю носом, некрасиво вытирая его от соплей. Тут не место для этикета.

- У нас всегда есть место для такой крошки, как ты.

В голове снова всплывают слова Анны об ее «непыльной и денежной работе».

Еще больше трясти начинает, когда перед глазами всплывает то, чем нужно заниматься, лишь бы заработать на нормальную жизнь.

Нет-нет. Никогда я на такое не пойду.

Лучше сдохнуть где-нибудь в подворотне, чем позволить мерзким, толстым уродам до себя дотрагиваться. От одной мысли об этом тошнить начинает, а уж звуки за стеной еще больше добавляют отвращения.

- Товарищ майор, а вы сегодня в ударе, - мурлыкает Анна, чем-то громыхая. - Ух-ты, вот это у вас…

Не могу больше их слушать. Противно. Мерзко. Сейчас и правда стошнит.

Подхватываюсь с кровати, тут же ощущая легкое головокружение. Еле на ногах стою, упираясь ладошкой в стену.

Если нормально не поем, силы меня совсем оставят. А для этого надо найти работу. Хорошую, где не дают пинком под зад через несколько дней, обвинив в воровстве.

Выхожу из комнаты, запирая дверь.

- Анка то сегодня жжет не по-детски, - ржет какой-то старикашка, задержавший на мне пристальный взгляд.

Становится жутко. Поэтому ускоряю шаг. Мчусь прочь из этого клоповника.

Мимо двух парней, передающих друг другу белые пакетики.

Мимо женщин, склонившихся над машиной и показывающих водителям свои прелести.

Мимо бездомных, спящих прямо на асфальте.

Вот говорят, что ад где-то там, внизу. С горящими котлами и жуткими демонами. Но нет. Вот она сама преисподняя. Во всей своей красе.

Останавливаюсь. Упираюсь ладонями в собственные коленки. Перевожу дыхание.

Сердце бешено тарабанит в груди. Голова раскалывается, а перед глазами пелена. Как же хочется есть.  

С трудом заставляю себя добраться до резной лавочки в живописном парке и тут же плюхаюсь на нее, подавляя в себе приступ рвоты.

Неподалеку какая-то парочка морщится от отвращения, глядя в мою сторону. Девушка что-то шепчет парню, и они покидают парк, крепко держась за руки. Провожаю их грустным взглядом.

Люди счастливы. Они есть друг у друга. Какое им дело до девчонки, сбежавшей из одного ада, но оказавшейся в совершенно другом?

Живот снова громко урчит. Накрываю его ладонями, с трудом подавляя рвущийся изнутри крик отчаяния.

Голодная. Обездоленная. Не имеющая даже горстки монет. Никому не нужная бродяжка. Даже работу не могу найти.

Ведь везде нужны образование и опыт. Документы, удостоверяющие личность. Но если я ими засвечу, отчим тут же выйдет на меня. Опять вернет к себе. И тогда мне точно несдобровать. Запрёт под охраной своих дружков, и я уже никогда не обрету свободу. Мама так и останется в том ужасном месте. За Боречку даже боюсь думать. Он самая большая моя боль. Я должна его найти  чего бы мне это не стоило.

- Вот, возьмите, - на колени опускается купюра в сто рублей от прошедшей мимо женщины.

Гляжу на бумажку, как на целую кучу денег, которые даже не знаю, на что потратить. Слезы радости текут из глаз, когда сжимаю «свое небольшое спасение» от голода.

Благодарю высшие силы за то, что мир не без добрых людей. Хоть кто-то, но помог несчастной девушке, правда приняв ее за бродяжку.

- Сейчас мы немного подкрепимся, - уговариваю урчащий желудок, подходя к киоску с пирожками.

Руки трясутся, во рту скапливается слюна, когда протягиваю девушке купюру. Голос хриплый. Глаза разбегаются от вкусностей.

- Пирог с курицей и бутылочку сока, пожалуйста.

Продавец молча кивает, забирая деньги и отдавая через пару мину мне несколько монет.

Кладу их в карман джинсов. На черный день. А дни у меня сейчас все чёрные.  Ни одного просвета.