– Думаю, мы моем начать церемонию, – заговорил Аластор.

Гром с ним согласился.

Заиграла органная музыка, да такая сильная, что, казалось, она настраивала каждого на определенный лад. У звука есть большая сила. Он может и созидать, и разрушать. А конкретно этот звук как будто гипнотизировал. Я уже не была столь злой на генерала Грома, я смягчилась.

– Мы все здесь собрались, чтобы сочетать браком два сердца. Александра Грома и Адриану Фокс. Любовь это главное на земле. Это то, ради чего стоит бороться. Любовь мужчины и женщины священна. Она не только соединяет два сердца, но и позволяет нашему роду продолжаться. Адриана, вы наследница генерала Фокса, великого человека, согласны ли вы выйти замуж за Александра Грома? – его вопрос звучал как издевка.

Зачем было упоминать моего отца? Затем, чтобы напомнить, что я выхожу за Грома, тем самым предавая отца?!

Я окинула взглядом присутствующих в поисках какого-то спасительного островка. Мои глаза упали на Жизель, она вымучено улыбалась и кивала, подталкивая меня сказать «да».

– Я согласна! – ответила, отстраняясь от своих слов.

Это нужно сделать. Нужно и точка!

– А вы, Александр, согласны жениться на Адриане Фокс?

Генерал посмотрел на меня так нагло, с таким напыщенным взглядом, что мне тошно стало. Его вскинутая по-хамски бровь так и раздражала. Но он не торопился с ответом, словом это я тут возжелала за него выйти, а он еще и думает.

– Хорошо, согласен… – как будто делая мне одолжение, проговорил генерал Гром.

Я не смогла не закатить глаза, показывая ему свое реальное отношения. От него это естественно не укрылось, и улыбка блеснула на его лице. Обычно, когда человек улыбается, появляется какое-то тепло, какое-то доверие к нему. Но когда улыбается Гром, какой бы красивой ни была его улыбка, идет только отторжение. Он весь лживый и искусственный. Он злой и надменный… Он монстр!

– Прошу обменяться кольцами, – сказал Аластор.

А я тихо начала ликовать. У меня же нет никакого кольца. Я уже готова была рассмеяться ему в лицо, но сразу же ретировалась, ведь Гром достал из кармана два кольца. Одно предназначалось мне, другое – ему. Взяв мою руку, генерал Гром посмотрел в мои глаза. Его синий с дьявольским огоньком взгляд неожиданно для меня самой взбудоражил. Я отвела глаза. Надев на безымянный палец правой руки кольцо, положил мне в ладонь тот перстень, что я должна была надеть ему.

Правый безымянный палец?! Я немного усмехнулась. Что с них взять, с язычников! Кольцо должно быть на безымянном пальце левой руки, именно он ближе всего к сердцу.

Надев перстень Грома ему на палец, встретилась с ним взглядом. И он мне подмигнул.

Подмигнул! Вот нахал!

– Объявляю вас мужем и женой! – проговорил гордо Аластор.

Как будто он выполнил очень важную миссию, а не исполнил прихоть одного гада.

– Вы подарите мне первый танец? – Гром мне улыбнулся.

Отправляйся к дьяволу, Ирод!

– Конечно, – улыбнулась ему слишком приторно, чтобы он понял, что я о нем думаю.

Его жесткая рука схватила мою нежную ладонь и повела на танцпол. Заигравшая знакомая музыка ворвалась в уши. Это был хит Руси-Тартарии, которую знали во всем мире. До начала войны песня активно проигрывалась на всех мало-мальски крупных мероприятия, и уж тем более на свадьбах. После начала войны она была под запретом в Американской Конфедерации, как провоцирующая к перебежкам к врагу. Впрочем, я всегда считала, что ее незаслуженно запретили. Музыка ничего общего не должна иметь с политикой, как и спорт, а так же любой вид творчества. Если же делить все политически, то это будет не творчество и спорт, это будет пропаганда.