– Что? Не нравлюсь? Недостаточна хороша для тебя, варвар? – насмешливо протянула Мел, поворачиваясь вокруг своей оси.

– Разве кому-то может это понравиться? – выдавил он сквозь зубы.

Быстрым взглядом мазнул по телу и посмотрел в глаза.

Мелена наблюдала за ним с ледяным спокойствием, но внутри лютовал пожар. Не того она мужчину выбрала, чтобы потешить потрепанное самолюбие. Этот не будет юлить, не станет угождать и делать вид, что его все устраивает.

Тем хуже для него. Он пленник, она – его тюремщица, значит, ее воля – закон.

Она подступила ближе, стараясь не думать о том, что он мог свернуть ей шею одним движением. И никакие цепи его не остановят. Только ошейник. Неспешно, почти с любовью, расстегнула пуговицы на рубашке и кончиком пальцев провела по коже, повторяя контуры проступающих мышц.

В ответ на ее прикосновение раздался глухой рык.

– Зверь не страшится боли, но боится, что к нему прикоснутся? – насмешливо изогнула темную бровь. – Или в Андракисе все такие недотроги?

Янтаря в его взгляде не осталось. Лишь тьма, полная ненависти.

Мелена снова улыбнулась. Теперь она знала, как заставить его беситься от беспомощности.

– Злишься? Мне это нравится, – подступила ближе, прижимаясь к нему всем телом, – в этом есть что-то особенное. Пьяняще-опасное.

Она чувствовала, как его сердце бешено мечется в груди. Видела, как в такт ему на виске пульсировала синяя жилка. И от этого сама едва дышала.

Мел поймала себя на мысли, что когда он вот так близко, когда она прикасается к его горячей коже своей, когда его ярость обжигает, у нее самой внутри просыпается то, чего она никогда не испытывала – предвкушение. Не скука и желание просто получить разрядку, как было с другими мужчинами. Не безразличие с мыслями о том, какие дела нужно будет сделать ее и что подадут на ужин. Ничего этого не было. Только предвкушение, жаром расползавшееся по венам.

Рядом с ним все было по-другому. Каждое ощущение обострено до предела, каждая эмоция вспарывала наживую. Будь Мел слабее или трусливее, непременно бы испугалась не только той силы, что клокотала в напряженном до предела мужчине, но и урагана, который поднимался в ней самой.

Она подняла на Маэса пылающий взгляд. Ладонями прошлась по каменным от напряжения плечам, зарылась в густые двуцветные волосы и отстегнула цепь от ошейника.

С глухим лязгом она тяжело упала на пол. И от этого звука оба вздрогнули.

Зверь шумно втянул воздух, в его хищных глазах полыхало черное пламя. Не отрываяот него взгляда, Мел так же медленно провела по руке мужчины пальцами и отцепила крюк с одного запястья, со второго.

Он был почти свободен, если не считать ошейника, поблескивающего в полумраке.

Обвила сильную шею руками и потянула к себе, вынуждая неподатливого кхассера склониться:

– Ты мой, андракиец, – хрипло прошептала, прикасаясь губами к мочке уха, прикусывая ее зубами, – как тебе такой расклад?

Он дёрнулся, пытаясь отстраниться, но Мел лишь плотнее прижалась к нему, с каким-то диким, почти неконтролируемым восторгом чувствуя, как откликается мужское тело. Как бы ни велика была ненависть, пылавшая в их сердцах, притяжение притяжение было не меньше.

Встав на цыпочки, она прикоснулась к его губам – жесткие, как и он сам. Никогда не прогнется, не станет шёлковым котенком и не будет угождать. Это было так странно и так волнующе.

Прихватив зубами нижнюю губу, чуть оттянула, борясь с желанием укусить до крови. Его руки дрогнули. Сдержался, хотя желание прикоснуться так явно читалось в почерневших глазах.

Дыхание сбилось у обоих.

Мел невольно думала о том, каким бы он мог быть в другой ситуации? Без ошейника? Такие, как он, берут то, что хотят, делают то, что считают нужным…