– Поторопись. Времени в обрез.

– Что-то случилось? – совершенно без интереса спросил Морт, поглощённый изучением находки.

Прикрыв один глаз, он сначала просматривал камни амулета на свет, потом положил его на квадратный перекошенный поднос и, взяв большую тяжелую лупу, склонился так низко, что его длинный крючковатый нос почти касался поверхности.

– Совершенство… – тихо бубнил мастер. – Просто совершенство…

– Все в порядке, просто поторопись.

О том, что в темнице сидит кхассер, Мелена говорить не собиралась. Меньше людей знают – меньше ненужного любопытства возникнет. Интуиция – а ей Мел верила беспрекословно – упрямо нашептывала, что если появился один, то и остальные на подходе, и Асолла должна быть готова к встрече.

– Все будет, госпожа, – хмыкнул Морт, даже не обернувшись.

Пожалуй, он был одним из тех милрадцев, которые не боялись главы королевской стражи. Слишком зачарован идеей и влюблен в свое творение, чтобы тратить время на страх, и Мелена ему это прощала. Потому что он был полезным. Гораздо полезнее тунеядцев, что бесцельно шатались по замку, просиживали штаны за карточными столами или тратили уйму времени на подбор нарядов.

– Как только появятся новости – зови меня.

– Да-да, конечно… – растерянно обронил мастер и снова потерялся в своих размышлениях.

Мел только покачала головой и ушла, оставив его наедине со своим детищем.

Стоило ей оказаться на улице, как снова нахлынули тревожные мысли. Амулет найден, машина скоро заработает… Но что делать с кхассером? Заточить в самую глубокую шахту, туда, где нет свежего воздуха, а солнечные лучи никогда не касаются стен? Не-е-ет, нужно что-то другое. Место, где он будет под ее контролем, чтобы к нему никто не смел приблизиться, кроме нее.

И вместо того, чтобы вернуться в камеру, Мелена отравилась в город. У нее был срочный заказ для лучшего кузнеца Асоллы.

Лишь к вечеру она появилась на пороге темницы. Сумрачно взглянула на тюремщика, который, похоже, поседел за этот день, и обернулась к кхассеру. Кажется, он спал. Его голова свесилась на грудь, тело расслабилось, а дыхание было размеренным.

Сглотнув ком, внезапно вставший поперек горла, Мел уверенно шагнула вперед и ударила рукояткой по прутьям:

– Подъем!

Невольник моментально вскинул на нее янтарный взгляд. Так быстро, что она вздрогнула и едва поборола желание отшатнуться и спрятаться.

– Я разве разрешала спать?

Безотрывно глядя на нее, Маэс медленно повел головой, разминая затекшие плечи. В этом простом жесте сквозила неприкрытая угроза.

Как даже будучи закованным, на цепи, он все равно выглядел так, будто в любой момент мог разворотить эту камеру, а вместе с ней и всю Асоллу?

Бред…

Мелена отогнала от себя эти мысли и приказала:

– Вставай.

Все так же молча кхассер поднялся. И снова защемило в груди, когда увидела, какой он огромный. Даже ей, привыкшей прямо смотреть в глаза мужчинам, пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.

– Вы забираете его? – с едва скрываемым облегчением спросил тюремщик. – В какую камеру?

– В самую лучшую, – ухмыльнулась Мелена, снимая с ржавого крюка тяжелую цепь. – Я забираю его к себе.

***

В ее и без того не слишком уютной комнате царил бедлам. Наскоро сдвинутая кровать теперь стояла у другой стены, комод и узкий шкаф тоже. Лишняя мебель, такая как маленький и совершенно бесполезный диван и пяток стульев, исчезли, зато в углу появилось место, похожее на самые потаенные камеры Асоллы.

Три цепи: одна вбита прямо в угол, две другие в стены, и каждая заканчивалась тяжелым крюком или грубыми кандалами

– Ну что встал? – ухмыльнулась Мелена. – Будь как дома.