- Хотите? Он полный, - радуясь возможности не отвечать на первый вопрос, беру со стола кофе и подаю начальнику, - Только стоит давно.

- Хочу, - мужчина с удовольствием делает глоток, - Ох, то что доктор прописал. А сама чего не стала?

- Чай попила с девочками, - пожимаю плечами.

На самом деле, я все порывалась вылить кофе в раковину. Ещё пить его не хватало! Этот Егор... Настоящий хам! В сотый раз уговариваю себя не думать о нем, но ничего не выходит. Есть в этом парне что-то такое, попадающее в девичьи фантазии, как образ Ди Каприо из «Титаника». И в этих мечтах ты разрешаешь ему творить с собой разные горячие штучки, от которых накатывают приступы тахикардии.

- Давай собирайся тоже домой, - мужчина поднимается с кресла, - А это, - салютует мне стаканом, - С собой заберу, - выходит в коридор.

- Спасибо! - кричу ему в след и перевожу взгляд на часы. Ого! Уже восемь вечера. Клею красный стикер на последний отработанный снимок, переодеваюсь, собираю вещи и смываюсь из больницы, пока никто не перехватил.

На улице глубоко вдыхаю ночной весенний воздух. Тепло. Стягиваю тонкую шапку с головы и прячу ее в карман. Где-то терпко пахнет черёмуха,  и я пытаюсь поймать в легкие как можно больше этого аромата.

Кажется, дерево растёт во дворе за стоянкой. Точно, его видно из окон со второго этажа хирургии. Если я отломлю себе одну маленькую веточку, это же не вандализм? Ну что поделать, если люблю я мимозу, черёмуху, сирень, а у Артура от них голова болит. Никогда не дарит и, конечно, пытается перевоспитать мой «несовершенный вкус».

На это восьмое марта подарил мне розы в напольной вазе с меня ростом. Я его искренне поблагодарила. Пол дня водила вокруг керамической дурины хороводы, а потом мне надоело. Выволокла ее на почетное балконное хранение, а цветам подрезала стебли и поставила в обычную вазу на столе. МДА... Надо ли говорить, как весь праздничный вечер мой расстроенный жених вещал о ценности длинны стебля. Я серьезно! Ну что такого в палке с колючками, когда вся красота цветка в нежности лепестков, цвете, оттенках аромата...

Оооо! Вспоминаю, что телефон стоит на беззвучном режиме. Артур звонил, когда прилетел, но у меня был пациент, и я кинула смс, что перезвоню позже. Блин, блин, блин. Он теперь очень злится. Роясь в сумочке, заворачиваю в арку. Достаю телефон. Прикладываю палец, чтобы разблокировать экран и неожиданно вижу перед собой две мужские тени. Мне становится не по себе, по спине пробегается озноб, и я замедляю шаг.

- Серый, глянь-ка - дальше следует противный пьяный смешок, - Какая птичка к нам залетела.

- Оставь ее, Горыныч, - слышу второй пьяный голос, только постарше, - У неё даже куртка белая. Проблем не оберёшься.

- А у меня носки белые, даже не воняют, - молодой парень противно ржёт и начинает надвигаться на меня. Между нами всего шагов десять, если побегу, может ударить в спину, поэтому, я просто медленно отступаю в свет фонарей. Теперь я вижу его худое, припухшее от алкоголя лицо. Одет не как бомж, но видно, что одежда грязная.

- Слыш, детка, а дай мобилу. Позвонить надо, - скалится и шарит по мне липким взглядом заплывших глаз.

Я замираю, не зная, как лучше поступить. В телефоне полно важной информации. Отдать его - значит лишится кучи паролей и важных номеров.

- Может быть, - мой голос вибрирует, коленки трясутся, но я не забываю продолжать отступать, - Я вам просто денег дам? Зачем вам телефон? - выезд из двора фиксируют камеры клиники, главное - дойти до поворота.

- А я и от нала не откажусь. Чего там у тебя ещё имеется? - я замечаю, что у него на ладони, под резинкой рукава поблескивает нож, и внутренне сжимаюсь от ужаса.