Что ж, хоть какое-то развлечение! Я принимаю доставку, тащу все эти коробки к Косте в кабинет, петляя так, чтобы ни в коем случае не пройти мимо раздевалки игроков. Да, я все еще не готова встретиться с Багровым лицом к лицу! Кто меня за это осудит?

Так и не дождавшись Дмитрия Петровича, я успеваю до начала тренировки сделать целую кучу дел. Я помогаю уборщице поливать цветы. Я помогаю Александру, менеджеру команды, с какими-то документами, которые нужно отнести в отдел кадров. Отдел кадров тоже посылает меня с каким-то поручением, в итоге я увлеченно бегаю туда-сюда, умудрившись ни разу за все утро не встретиться с Багровым.

Можно было бы сказать, что это удача, если бы я не юркнула в женский туалет, когда услышала его голос за углом. Так что никакая это не удача, а спланированная система действий!

На тренировку я, конечно, иду, но сижу на самой верхней трибуне, поближе к выходу, чтобы меня не было видно. Смотрю, как играет мой подопечный. Старательно смотрю, ответственно и стараюсь не обращать внимания на то, как предательски екает внутри каждый раз, когда Багров несется по льду, плечом сшибая игроков, пытающихся отобрать у него шайбу. Он излучает невероятную мощь и силу. Он лучший. В команде, в стране, а, может, даже и в мире. И как бы я ни относилась к нему как к человеку, моего восхищения его спортивным талантом это не отменяет.

С тренировки я сбегаю незадолго до ее конца, когда окончательно замерзаю. Черт, снова забыла куртку из дома взять или свитер! Надо напоминалку на телефон поставить.

Забегаю в туалет, долго грею окоченевшие руки под теплой водой, а потом снова иду к кабинету главврача. К моему огромному разочарованию, он все еще закрыт. Кажется, у Дмитрия Петровича сегодня выходной!

— Да что ж такое… — бормочу я себе под нос.

И вдруг на мои плечи опускаются тяжелые ладони.

— Привет.

Я вскрикиваю, сбрасывая чужие руки, оборачиваюсь — и вижу холодные серые глаза, которые смотрят на меня с любопытством.

Багров.

Даже не переоделся после тренировки — только шлем снял, коньки и рукавицы свои. Форма все еще на нем, а под ней эти гигантские подплечники, которые делают его и без того мощную фигуру какой-то нереально огромной.

Я нервно сглатываю и пытаюсь улыбнуться.

— Эээ, здравствуйте.

— Долго будешь от меня бегать? — спокойно интересуется он, и у меня обрывается сердце. Он уже знает, что я его ассистентка, да? И вдобавок видел, как я от него пряталась! Кошмар какой.

— Я не бегаю! — неубедительно возмущаюсь я. — Мне просто… мне надо кое-что спросить у Дмитрия Петровича…

— Что?

— Ну… — я вдруг краснею. — Спросить, что мне с тобой… то есть с вами… делать.

— Спроси у меня.

— А вы знаете?

— Знаю.

— И… что я должна буду делать?

— Все, что я скажу, — коротко усмехается Багров, и это вдруг звучит жутко неприлично.

— Не смешно, — вспыхиваю я.

— А я и не смеюсь.

— Надеюсь, вы понимаете, что я ваш ассистент, а не личная проститутка, — говорю я сквозь зубы. — И все, что я говорила вам про харрасмент…

— Не вам, а тебе, — перебивает меня Багров. А потом поясняет: — Обращайся ко мне «на ты».

— Хорошо, — я медленно выдыхаю, пытаясь усмирить бунтующую гордость. — Я поняла. Какие-то еще поручения на сегодня будут?

— Будут. Выспаться.

— Чего? — я растерянно смотрю на Багрова, а он вдруг тянется к моему лицу и осторожно касается нижнего века. У него горячие сухие пальцы, и от этого простого прикосновения меня словно током бьет.

Я отшатываюсь, а Багров прагматично говорит:

— У тебя под глазами круги. Выспись нормально, скоро сезон — работы будет много.

— А еще что сделать? — я стараюсь сказать это нейтрально, но не удерживаюсь от ядовитой иронии, которая просачивается в мой тон.