Для того чтобы заснуть, Ханне не хватало хорошего куска мяса, а Нессе с Адой сказки со счастливым концом.

– Расскажи еще что-нибудь, – робко попросила Ада.

– Что? Я спать хочу.

– Какая ты… – проворчала Несса. – Я сама расскажу тебе все, что хочешь, Ада.

– Хм, находка для шпиона! – Ханна уже почти заснула, поэтому и не задумывалась особо над словами.

– Шпиона?.. – после недолгой паузы переспросила Ада. Она хоть и не двинулась с места, осталась сидеть рядом с Лисичкой, но как будто отстранилась от всех. И тон такой холодный, что мурашки по спине.

Самую сильную боль может причинить только тот, кого подпустили достаточно близко. От косвенного обвинения у Ады непроизвольно выступили на глазах слезы, она не ожидала удара, доверилась. А ее саму воспринимают как шпиона?

– О Дух! – Ханна рывком села. – За что мне все это? Ну что за неуверенность в себе, Ада! Одна – ребенок несмышленый, вторая затюканная жизнью и никому не доверяет. – Она сонными, усталыми глазами посмотрела на Аду. – Шучу я, шучу! Просто боюсь, потому и шутки дурацкие. Я голодная, уставшая и не знаю, чего ждать от этой ночи. Где жратва? – недовольно бурча себе под нос, полезла потрошить мешки, которые с таким старанием они с Нессой собирали утром в дорогу.

– Извини, – еле слышно прошептала Ада.

– Ага. И ты меня.

Ханна старше обеих девушек. Когда встретила Аду, узнала и поняла ее, несмотря на короткий срок знакомства, Ханна почувствовала, что теперь в ответе не только за младшую сестру, но и за новую подругу.

Те двое, скорее всего, так не думали. Ада уж точно посмеялась бы над мыслями Ханны. Лисичка – та и без того постоянно отстаивала свою независимость и доказывала самостоятельность. Но ощущений Ханны это не меняло, в двадцать один год в ней все сильнее начинал говорить материнский инстинкт.

Все замолчали. Ада чувствовала себя глупо и неловко со своими бесконечными подозрениями и боязнью быть преданной, использованной. Она на удивление быстро, за неполные сутки, доверилась новым знакомым. Несмотря на то что весь предыдущий жизненный опыт убеждал не верить никому: ни мужчинам, ни женщинам, ни старикам, ни детям. И менять такой взгляд на мир очень нелегко.

Оставшееся время до привала провели в тишине. Снаружи скрипели колеса, слышался стук множества копыт, а внутри повозки раздавался только хруст морковки и редкие просьбы передать что-либо из продуктов. Из сумок достали вяленое мясо и корнеплоды, Лисичка из собственной заначки вытащила маленькие миндальные лепешки и поделилась со всеми. Они были немного подгоревшими и раскрошились в мешке, но все равно сладкие, нежные, удивительно вкусные. Ада никогда в жизни ничего подобного не пробовала и сейчас наслаждалась каждым кусочком.

Это так же ново для нее, как и верить кому-то. Раньше пища служила только для того, чтобы удовлетворить голод. Вкус, свежесть и состав совершенно неважны. Бывало, Ада неделю питалась одной только дичью, которую сама и ловила. И это еще не самый худший вариант. Гораздо неприятнее и голоднее есть одну картошку и капусту. А случалось и такое, если охотиться возможности не было.

Когда повозка наконец замедлила ход и остановилась, на улице уже царила темная ночь. Яркие звезды подмигивали с черного бескрайнего неба, дул довольно сильный и холодный ветер. Ада выглянула в щелку и недолго, пока ее не подвинула Несса, наблюдала, как воины разводят костер и устраивают место ночлега.

В отличие от первой веселой ночи, в последующие никакой выпивки не наблюдалось. Оборотни действовали слаженно и без лишних разговоров. Сейчас они явно настороже, то и дело замирают, прислушиваясь и напряженно всматриваясь в окружающую темень.