– Получше, чем тебе. Но вот он стоит перед тобой – живой и здоровый.

– Это легко исправить. И первое, и второе.

В этом месте их скоротечно протекающего диалога она впервые посмотрела на меня и продемонстрировала острые когти на тонких, покрытых шерстью пальцах. А я, прежде чем сообразил, что делаю, оскалился в ответ. Так, знаете, будто нехотя под принуждением улыбнулся на камеру – во все тридцать два.

Матриарх Фань даже отшатнулась. Сделала шажок назад, сгруппировалась, шерсть на загривке вздыбила. До меня с опозданием дошло, что в зверином царстве моя улыбка расценивалась как угроза.

Но обратно было уже не повернуть. Я и сам принял схожую позу, уставился на нее с неприкрытой угрозой и в таком положении замер. Как и она. С минуту мы мерились взглядами, а потом лиса перетекла в более свободную позу. Даже расслабленную.

– Ладно! – раздраженно взмахнула рукой она. – Пусть судит, я не против!

Моим мнением матриарх Фань позабыла поинтересоваться, как и ее «младшая сестренка». Впрочем, я же пришел?

– Тогда я обвиняю тебя в нарушении территории! – тут же заявила Хули Цзин. – Без веских причин твой молодняк охотится на моей территории, отбирая то, что принадлежит мне по праву!

– Что за нелепость! – тут же завопила обвиняемая. – Никто не лез в твои болота…

– Ах-ах! Так это все-таки мои болота?

– ТИХО!

Слово я вытолкнул техникой «воодушевления». Пропитал его всем тем гневом и раздражением, которое накопилось во мне. Я уже понял, что, если не вмешаюсь, всю ночь проторчу тут, выслушивая, как ругаются две склочные бабы. Которые еще и родственницы! Вот же угораздило влететь-то так!

– Уважаемая матриарх Аянь, уважаемая матриарх Фань, – произнес я уже нормальным голосом, когда обе полулисы заткнулись и с изумлением уставились на меня. – Если вы и дальше собираетесь собачиться, я пошел. Если хотите, чтобы я судил ваш спор – расскажите, в чем его суть.

Наверное, я именно так выглядел, когда в первый раз встретился с Хули Цзин. И узнал, что передо мной настоящая лиса-оборотень. Обе звероженщины выслушали мое пожелание молча, судорожно кивнули и отступили подальше. Ну, хоть ругаться прекратили.

Хули Цзин перед встречей коротко мне рассказала о сути спора.

– Фань считает, что это их земля, а сами давным-давно бросили ее! Она была ничьей, когда я пришла, Небесные Лисы мне свидетели!

Теперь ее рассказ был более подробным. Чуть больше трехсот лет назад она, тогда еще не являвшаяся матриархом, нашла это место и решила, что будет здесь жить. Тогда как раз династия Хань, ныне почившая, огнем и мечом наводила порядки в своих землях – прошло совсем немного времени со дня восшествия на престол первого императора из этого рода. Земли пустовали, Юйчжан был небольшой рыбацкой деревенькой, и никто не мог помешать сравнительно молодой лисице обосноваться в этих краях.

Спустя несколько десятилетий, когда Хань уже навела порядок в империи и повела ее к процветанию, а Девятиголовый Младенец произвела на свет свой первый помет, выяснилось, что здесь, в болотах, некогда жили оборотни клана Фань. Они бежали отсюда из-за войны, теперь же решили вернуться, а место оказалось занято. Фань возмутились, потребовали от пришелицы – дочери сестры матриарха Фань – покинуть жилплощадь. Но лисичка оказалась с таким же характером, как и наша, русская, из сказки про лису и зайца – там еще незаконно занятая избушка была, помните?

Хули Цзин потребовала вмешательства Небесных Лис – что-то вроде надзорного органа над всеми китайскими оборотнями, – и тот встал на ее сторону. Мол, Фани сами виноваты: хвост поднял – место потерял. И болота остались за Аянями.