Я огляделась. Народу прибавлялось, а мамы нет. Что-то случилось? Сержусь на нее, дуюсь, а при этом беспокоюсь о ней. Я вытащила телефон, подержала его в руке и засунула назад в сумку. Если наберу, она поймет, что я здесь, и разозлится. У нее заскок, что я везде ее подстерегаю, вынюхиваю, вторгаюсь на ее территорию из чистого любопытства. Не приходит ей в голову, что не лезу я, а хочу нормального общения и переживаю за нее, когда она расстроена. Она ничего мне не рассказывает, когда ей плохо, а плохо ей часто бывает, я же вижу. В последнее время особенно – ее явно что-то тяготит, а спросить нельзя. «Все у меня в порядке!» – отбреет она.

Вдруг я заметила в толпе незнакомца-Тигра, чей незаконченный портрет лежал у меня на столе. Наши взгляды столкнулись, и он, улыбнувшись, кивнул. Вроде вежливое, ничего не значащее приветствие, но приятно, что он меня узнал. По идее, мне должно быть безразлично, узнал или нет – самонадеянные субъекты не в моем вкусе. Однако нас объединяет общая черта – мне показалось, что он, как и я, ловец. Я ищу натурщиков, а он выискивает полезные контакты. Вряд ли он, наподобие тусовщиков, сует всем свои визитки, вон как тот парень с наколкой на шее, шныряющий по залу с пачкой своих визиток. Пробегая мимо, парень глянул на меня, оценивая, и, видимо, решив, что я контакт неважнецкий, помчался дальше. А Тигр держался с достоинством. В нем также прочитывалась амбициозность. Такие, как он, за людьми со своими визитками не гоняются. «Как это ты определила за секунду, обменявшись с ним только взглядами?» – засомневается кто-нибудь. Вот так, сама не знаю как.

В это мгновение Тигр, будто разгадав, какую я дала ему характеристику, направился прямиком ко мне. И впрямь хищник – шел он целенаправленно, приметив жертву, не спуская с меня своих прохладных глаз. Я растерялась. С одной стороны, он отталкивал своей мощью (лучше определения не подобрать), но этим и притягивал. Мужчин я на данный момент сторонилась (не отошла еще от разрыва с моим молодым человеком), знакомиться ни с кем не собиралась, и тем более с Тигром. Притворившись, что не вижу его, я выскочила на улицу.

– Маму ждешь? До чего ж ты все-таки на нее похожа! – подошла ко мне пара ее друзей.

В юности я радовалась, когда это слышала, а сейчас нет. Не хочу никаких сравнений – я самостоятельная единица, а не мамин блеклый двойник. Пойду-ка я домой, нет смысла топтаться здесь на смех всем. И в это мгновение мать появилась. Вышла из машины с улыбкой, которую она дарила всем подряд, и каждый считал, что только ему одному послана эта улыбка. Подойти к ней и сказать, что она великолепно выглядит, я не решилась, предвидя ее реакцию. Непозволительно, говорит она, разводить при всех сентименты. Красивая, элегантная, сияя глазами, она двинулась ко входу. И вмиг потухли ее глаза, когда она меня увидела. Не проронив ни слова, она развернулась и быстро пошла по улице, а я – за ней.

– Подожди! – крикнула я.

Не оборачиваясь, она ускорила шаг. Убегала от меня, как от преследователя.

– Постой! – позвала я. Меня охватила такой силы обида, что не волновало, смотрят ли на нас с любопытством знакомые, будут ли потом судачить, лишь бы догнать ее и узнать, почему она так со мной обращается. Идиотская ситуация, пища для сплетен: мать удирает от дочери. Я поймала краем глаза пялившихся на нас прохожих. Мама тоже их заметила. Она остановилась и с улыбкой подошла ко мне.

– Что с тобой? Разоралась на всю улицу, – тихо произнесла она, не снимая с лица улыбки-маски.

– Почему ты от меня убегаешь?

– Не убегаю, а иду домой.