– Что ж, самым могущественным нет нужды хвастать своими талантами, – пробормотал лавочник. – Должно быть, его дар особенно силен.

Элдвину просто не верилось, что лавочник мог так промахнуться. Ведь он же обычный бродячий кот, совершенно бесфамильный, и единственный его дар – это влипать в неприятности!

– Я беру этого! – выпалил Джек.

Элдвин подумал, что ослышался. Как мог ученик волшебника тут, в лавке, где полным-полно потрясающих животных, одно волшебнее другого, выбрать своим фамильяром именно его?

– Уверен? – переспросил лавочник. – Это ведь не волшебная палочка и не шляпа. Фамильяра следует выбирать очень-очень тщательно!

Джек сунул руку в клетку и почесал Элдвину подбородок кончиками пальцев. Элдвин машинально потерся щекой о руку мальчика и мурлыкнул от удовольствия. Его хвост сам собой свернулся колечком – такое с ним бывало нечасто. Сам не зная почему, Элдвин почувствовал связь с Джеком: мгновенное ощущение единения, которое иначе как волшебным не назовешь.

На лице Кальстаффа мелькнула улыбка.

– Уверен.

Лысый волшебник протянул лавочнику кожаный кошелек с монетами, а Джек взял Элдвина на руки.

– Я назову его Белолапиком! – возбужденно объявил он Кальстаффу.

Элдвин мысленно содрогнулся.

– Это же не обычный питомец, – ответил старый волшебник. – Их не называют. Фамильяр должен сам открыть тебе свое имя.

– Но как? – спросил мальчик.

– «Вокарум анимале», простое, но мощное заклинание, созданное Хортеусом Эбекенезером, великим знатоком жизни животных. Потом узнаешь.

Покупатели уже направлялись к двери, когда лавочник окликнул Джека, чтобы дать ему последний совет.

– Поначалу многого от него не требуй, – сказал он. – Он проявит свою истинную силу, когда придет время.

Джек кивнул, прижимая к себе Элдвина, и вышел на улицу следом за Кальстаффом. Элдвин заметил Гримслейда: тот все еще ошивался на углу, угрожающе стискивая арбалет. Элдвин мысленно представил себе самую неутешительную картину: его собственная шкурка, расстеленная в гостиной Гримслейда вместо коврика. И кот порывисто прижался к Джеку, надеясь остаться незамеченным.

– Пойдем-ка твоему новому другу рыбки купим, перед тем как идти домой, – предложил Кальстафф.

У Элдвина снова зачесались усы, и он невольно мурлыкнул. Да, начало дня выдалось не самое приятное, зато теперь наконец-то дела пошли на лад!

Прежде чем покинуть Бриджтауэр, Элдвин, как и было обещано, на славу угостился свежей рыбкой. Потом, сидя на руках у Джека, он миновал широкий каменный мост, переброшенный через ров, что тянулся вдоль восточной стены города. А на той стороне старый волшебник повел их по проселочной дороге, которая шла в направлении гор. Вскоре им повстречался караван перекати-поля – татуированных странствующих купцов, торгующих бусами и пряностями со своих фургонов, запряженных мулами. Перекати-поле столпились вокруг троицы; Элдвин уловил аромат листьев апельсиновой мяты и тмина, въевшийся в их одежды. Кальстафф купил у них щепотку белладонны, и торговцы отправились своей дорогой.

Путь Кальстаффа и Джека лежал через холмы, поросшие изумрудной пой-травой. Она насвистывала свою вольную симфонию под порывами ветра, продувающего пологие склоны. Элдвин слушал, как Кальстафф объясняет Джеку, что у каждого луга – своя мелодия. Каждое поле рассказывает собственную историю: иные наигрывают торжественные марши в честь битв, что гремели здесь когда-то давным-давно, иные нашептывают колыбельные для тех, кто крепко спит под светом звезд.

Заросли пой-травы остались позади, и Кальстафф, свернув с большой дороги, повел их через Аридифийские равнины – песчаную и каменистую пустыню со скудной, выгоревшей дочерна растительностью. Элдвин быстро смекнул, в чем причина: вулканные муравьи! Эти ярко-красные насекомые построили тысячи муравейников, и туннели их тянулись до самого сердца земли. Магма выплескивалась наружу через эти крохотные холмики, выжигала всю зелень на своем пути, а путешественникам приходилось быть чрезвычайно осторожными, чтобы не ступить в огонь, проходя эти места.