– Давай спустимся. Хочу поглядеть, что это было. Да и перекусить пора.

Внизу обнаружились остовы бараков и проржавелые бочки. Толуман пнул одну, и та рассыпалась в прах. Потемневшие бревна из лиственницы сохранились лучше. На фоне унылого пейзажа глайдер Кэти казался инопланетным кораблем. И здесь опускался туман.

– Похоже, бараки еще сталинских времен, – сказал Толуман. – Заключенные мыли золото. Я видел остатки таких лагерей, когда возили на экскурсии из Усть-Неры.

– Золото и платина часто сопутствуют друг другу, – задумчиво сказала Кэти, – но из того месторождения не должно быть выносов, там другая речная система.

– Ты прямо профессионалка, – Толуман стал доставать из багажника контейнер с обедом. – А может, полетим дальше? Не нравится мне этот туман…

Он не договорил. Над головой взревело, небо словно обрушилось на голову, и крышка багажника ударила по темени так, что перед глазами заплясали огненные круги. Ощутил, что вокруг бушует воздушный вихрь, а потом все померкло…

Очнулся от хлестких ударов по щекам, замычал и с трудом открыл глаза – перед ними плавали какие-то пятна. Затылок болел, и Толуман хотел потрогать его, но обнаружил, что не может пошевелить рукой. Зрение постепенно сфокусировалось…

Он сидит на земле, привалившись к стене барака. Ноги связаны веревкой и, похоже, руки за спиной тоже. Неподалеку у стены полулежит Кэти, тоже связанная, а перед ней стоит невысокий мужик с рябым лицом. Второй отходит от Толумана, потирая ладонь.

– Ну, будешь говорить, сучка? – спрашивает конопатый. – Чего здесь искали?

Второй встает рядом – худощавый, лицо землисто-серое. Тонкие губы кривятся:

– Мы тебя распялим и поимеем, а потом будем засовывать в… кое-что поострее, – в руке появляется нож. – Говори!

Кэти поворачивает голову и сплевывает, похоже и ей досталось. Наверное глайдер преследователей вынырнул из низкой облачности и упал прямо на них, сбив вихрем от турбин. И это явно бандиты, хватает таких на Колыме.

– Золото, – отвечает Кэти. – Отпустите, вам тоже хватит.

– Врет, – с сомнением говорит конопатый. – Эту долину всю обшарили.

– Тебе это надо, Рябой? – Его сообщник как будто потерял интерес и скучающе поигрывает ножом. – Будешь корячиться, намывая золото?

– А ведь правда, Серый, – отвечает тот, кого назвали Рябым. – Золото нам без надобности. Надо сделать дело и уматывать. Только дай я с ней позабавлюсь.

Он наклоняется и начинает расстегивать куртку Кэти. Та извивается, но не может освободить рук – те примотаны веревкой к бревну. Толуман тоже дергается – бесполезно!

– Постой, – говорит Серый – Ты кондом припас?

– Зачем? – Рябой начинает ржать. – Забеременеть она не успеет.

– А затем. Если трупы не сгорят, могут сделать вскрытие и найдут в ней твою сперму. Все равно, что оставишь визитку. Зачем нам это?

– Надо же, – Рыжий чешет голову. – Не подумал.

– С тобой это бывает, – хмыкает его собеседник.

Кэти как будто чуть опомнилась.

– Послушайте, – говорит она. – Я дам вам денег. Много денег, вы в жизни столько не видели.

Конопатый выжидающе смотрит на Серого, но тот качает головой.

– Не выйдет, сестренка, – с сожалением говорит он. – Нам после этого не жить. – И поворачивается к напарнику. – Чего стоишь? Ищи, что нам надо.

Затем подходит к Толуману. Тот слушал, скрипя зубами, но ничего не мог сделать. Просить и умолять бесполезно, он встречал таких людей с тусклыми глазами убийц, словно в них вселились души палачей, витавшие на Колыме со времен сталинских лагерей. Серый сплевывает:

– Совсем забыл…

Он обшарил карманы Толумана (в нос шибануло дешевым одеколоном) и вытащил телефон. Вернулся к Кэти и сделал то же самое. Положил ее телефон на камень и ударил по нему булыжником, такая же участь постигла и телефон Толумана. Потом бандит сложил осколки в карман и стал ходить взад и вперед, пиная гальку. Что же делать?! В глайдере Кэти есть радиомаяк, по нему их легко найти. Только зачем будут искать, улетели ведь на целый день? А вот если удастся нажать кнопку тревоги…