Завтрак готовила она, посмеиваясь.

– Вспомнила, как готовила отцу ужин в Эдмонтоне. Нет бы тогда сказал, что у меня братик в Колымском крае. Стеснялся, наверное… Кстати, на людях по-прежнему называй меня Лорой. Хотя похоже, маскировка не помогла.

– Какие планы на сегодня? – спросил Толуман.

– Еще полдня на разборку в офисе. Ты будешь мешать, так что пока свободен. Можешь поискать себе любовницу, раз уж со мной не вышло, – Кэти опять фыркнула. – А завтра начнем облетать район.

Уехала на своем желтом глайдере, а Толуман поразмыслил, да и позвонил Элизе. Хотя и смешно представить эту девчушку в роли любовницы.

Та явно обрадовалась: – На том же месте? Хорошо, буду через час.

Но Толуман оказался первым. Опять ясный день, опять синеет вода, и зелень лиственниц стала свежее. Кострище придавало поляне обжитой вид. Когда глайдеров станет больше, наверняка всё загадят.

На этот раз Элиза опустилась прямо на поляну, вполне грамотно. На ту же голубую блузку накинула нарядную парку – да, тут тебе на юг.

– Я почитала книгу и сделала упражнения, что прилагаются, – оживленно сказала она. – Но кое-что непонятно…

Достала из глайдера планшет не совсем обычного вида (как отполированная пластина из кварца) и вывела изображение. – Вот здесь, например…

Ее волосы скользнули по щеке Толумана, и он вздрогнул, как от электрического разряда. Синтетику носить не надо… Разобрали на планшете задачи, а потом перебрались через невысокий хребет к дороге на Ольчан и стали упражняться в торможении (глайдеры тормозились хуже обычных машин, почему и было ограничено движение в городах). Когда начали отрабатывать обгон и расхождение с препятствиями, выяснилось, что Элиза плохо чувствует габариты: она смела несколько веток, воткнутых Толуманом вместо конусов, а напоследок помяла пластиковую юбку его глайдера.

– Из-вините, – выговорила она, чуть не плача.

– Ничего, – вздохнул Толуман. – Это починят в пять минут.

Попытку Элизы всучить деньги на ремонт пресек, и та, все еще красная, распрощалась.

– Лучше буду тренироваться на ветках.

Толуман подождал, пока ее глайдер скроется за поворотом, и тоже поехал, но не к Усть-Нере, а вслед за девушкой: что она там делает в Ольчане?.. Однако за поворотом глайдера не оказалось, а в лесочке Толуман уловил движение, и спину обдало морозным холодом – медведь!

Он резко затормозил, но это оказался не медведь. На дорогу перед глайдером вышел огромный черный пес. Остановился, в упор глядя на Толумана и заворчал. Красный язык, белые клыки, желтые блюдца глаз. Толуман облизнул пересохшие губы и стал потихоньку сдавать назад. «Сайгу» из багажника не достать, да и нельзя стрелять в таких. Все знали, что происходило в Москве после исчезновения Тёмной зоны.

Но пес не преследовал, и Толуман аккуратно развернулся. Краем глаза заметил, как в небо словно упала голубая капля – Элизе надоело изображать возвращение в Ольчан. А ведь девчонка еще загадочнее Лоры будет…

Кэти закончила разбираться с хламом, и Толуману досталось тащить всего два ящика.

– Они подобрались близко, – сказала она дома, убедившись, что горит красный огонек. – Есть образцы минералов, сопутствующих платине. Конечно, это косвенные признаки, но надо спешить. Вылетаем сегодня.

– Сначала поставлю твой глайдер на зарядку, – ответил Толуман. – А вечером полетим в Первомайский, оттуда удобнее исследовать район. Колонка для зарядки на руднике есть.

– Первомайский, – задумчиво сказала Кэти. – Отец говорил, что я побываю там.

Толуман вздохнул: отец разговаривал с ней, рассказывал сказки, а ему нет…

Глайдер Кэти подключил к своей колонке, а собственный пришлось отогнать на общественную. Возвращался пешком и вдруг стал как вкопанный: а Кэти проверила сейф Спицына? Забыл сказать о нем, стал слишком беспечен. Хотя немудрено, столько всего свалилось… Так что повернул к бараку.