Вытерев взмокший лоб, Олег, не имея новых заданий, слез с мачты и перебрался обратно на капитанский мостик.

Там выдохнул и сел на небольшой короб, пользуясь минутой уединения. Он перевел взгляд на море. На воде лишь небольшая рябь, может, и прав капитан – местные чайки не в меру прожорливы, потому и орали у берега, как потерпевшие. Но опыт говорит, что пернатые крикуньи беспокойно летают над самой водой к непогоде. В его силах было решить – отправляться или сойти на берег. Но это сулило неправильное. Даже не потому, что две женщины останутся на корабле одни в окружении оравы матросов не самого благочестивого воспитания. А в артефакте. Меч должен быть найден. А как с ним поступить – Олег уже решил и отвел ему роль самую правильную и верную.

Женщины все еще ждут на палубе у самого мостика. Люсиль жмется к борту, но подбородок поднят, спина прямая, а вид гордый, неприступный, и говорит, что челядь вокруг ей не чета. Матрос, который назвался Жаном, терпеливо стоит рядом с блондинкой, с опаской косясь на капитана, и держит ее саквояж. А опасаться есть чего – он ведь не греб с остальными, пока выходили из бухты, а значит, можно получить от капитана по шее.

Женщины внизу довольно близко, Олегу хорошо слышно, как недовольно сопит Люсиль, и видно, как она морщит хорошенький лобик. Зато блондинка светится счастьем, как утренняя птичка. Пока судно отчаливало и выходило из бухты, она с восторженными возгласами стояла у правого борта, тонкие руки вскидывались, она махала кому-то на берегу.

– Всего хорошего! Всех благ! Мы отплываем! О, какое это будет путешествие!

Люсиль все это время молчала, важно поднимая подбородок и сжимая губы.

Теперь Шарлотта начала заигрывать с матросом, ослепительно ему улыбаться, и Люсиль не выдержала.

– Да в самом деле, – бросила она, когда щебет блондинки стал особенно высоким, – что вы как ребенок, в самом деле?

Шарлотта обернулась к Люсиль, глаза круглые, как у олененка, пухлые губы раскрылись в изумлении, она прочирикала звонко:

– Великие мудрецы учат – чтобы сохранять молодость и здоровье, нужно всегда оставаться детьми.

Люсиль наступательно шагнула на блондинку, руки скрестились на груди, она фыркнула:

– Не дай бог.

– Почему же? – удивилась Шарлотта.

– Тогда мир наполнился бы инфантильными глупцами, – констатировала Люсиль уверенно.

Изумление на лице Шарлотты стало еще сильнее, она снова скользнула заинтересованным взглядом по Олегу и проговорила:

– Вы совсем неправы, мисс… Как вас зовут? Вы не представились.

Глаза Люсиль сверкнули стыдом и негодованием.

– Прошу прощения, – с натянутым благодушием произнесла она. – Можете обращаться ко мне мисс Люсиль.

– Очень приятно, мисс Люсиль, – ответила блондинка так, как отвечают женщины, которые осознают свою красоту и умеют ею пользоваться.

Люсиль натянуто улыбнулась и указала головой на Олега.

– А это, – сообщила она, – пастор Олег. Он любезно согласился сопроводить меня в путешествии по важному делу.

Глаза Шарлотты заблестели, как у кошки, она ласково проговорила, не сводя взгляда с Олега:

– Ох, очень приятно, пастор Олег. Надо же, никогда бы не подумала, что вы пастор. Если бы все сановники выглядели так, грешниц в мире стало бы значительно больше.

Щеки Люсиль покрылись красными пятнами, грудная клетка с шумом наполнилась воздухом и поднялась, а сама она стала похожа на раздувшуюся кобру, готовую к броску.

Олег вновь отвернулся к морю, отрешаясь от женского щебета, который как звон колокольчиков, местами приятный, но непонятный. Корабль, тем временем, набрал скорость, и теперь на парусах скользит по синеве открытого моря. Чайки остались у берега, Олег оглянулся – те белыми стайками носятся вдалеке над кромкой воды, их хохот еще слышен. Но скоро он долетать перестанет.