Судорожно сглотнув, я отвожу взгляд и впиваюсь глазами в экран. Что между ними происходит, меня не касается. Почти сразу же глухо пружинит диван, Рената встаёт, Руслан тоже.

— Всем пока, — произносит она механическим голосом и, не дожидаясь наших нестройных «Пока», скрывается в дверях.

— Она обиделась? — растерянно смотрю, как Руслан покидает комнату вслед за ней.

— Без понятия. Но думаю, Рус её отшил. 

10. 10

Наклонившись, я поднимаю с пола пустой фужер и иду к столу, чтобы налить вина. Адреналиновое волнение расползается по коже, и мне хочется поскорее его успокоить. Сквозь упругое бульканье слышится шум приглушённого разговора в прихожей, за которым следует хлопок входной двери. Я быстро подношу фужер к губам, делаю жадный глоток и ловлю на себе наблюдающий взгляд Мирона.

— Тебе налить? 

— Нет, малыш, мне хватит. Лучше иди сюда.

Едва я забираюсь к нему под бок, в гостиной появляется Руслан. Никак не прокомментировав уход Ренаты, он занимает своё место, отпивает виски и снова смотрит в экран. Наш киносеанс продолжается как ни в чём не бывало.

— Джек-воробей уже не тот, — заговорщицки шепчет Мирон, убирая волосы с моей шеи. Его губы прижимаются к оголившемуся участку кожи, рука, покоящаяся на поясе моих шаровар, вновь скользит к животу, поднимаясь выше.

Я жмурюсь и с силой сжимаю его предплечье, потому что он касается моей груди. 

— Мирон, мы здесь не одни.

— Здесь темно, — шепчет он, потягивая пальцами мой сосок. 

Жар возбуждения окутывает меня моментально, подстёгиваемый выпитым алкоголем, и мне приходится прикладывать усилия, чтобы не дышать слишком громко. Вторая ладонь Мирона опускается на шов моих брюк, несильно ударяет по нему, заставляя меня выгнуться, и ныряет под резинку.

— Не надо, — сипло выдыхаю я одновременно с тем, как светящийся прямоугольник экрана начинает расплываться перед глазами, а растущее вожделение вышибает из меня всякие и осторожность, и стыдливость.

В этот момент я хочу верить, что полумрак комнаты надежно нас укрывает, чтобы продолжать испытывать то, что со мной происходит. Как тянет и набухает грудь, оттого что Мирон ласкает соски, и как накаляется низ живота, когда он круговыми движениями массирует клитор. 

Его ладонь лишь на секунду покидает мою грудь, чтобы забрать у меня фужер и отставить его на подлокотник, после чего вновь её сжимает. Твёрдость члена впечатывается в моё бедро, и только присутствие третьего лица удерживает меня от того, чтобы не запустить руку под резинку его шорт.

— Надо перестать, — неуверенно повторяю я, но рот Мирона глушит мои слова. Мы целуемся, и я знаю, что он возбуждён не меньше меня, потому что его дыхание походит на глухие стоны.

— Хер с этим фильмом, — бормочет он и резким движением ставит меня на ноги. И пока я задыхаюсь от неожиданности и прерванных ласк, произносит уже громче: — Рус, мы пойдём.

Я не вижу реакции Руслана, потому что дезориентирована возбуждением и потому что намеренно избегаю на него смотреть. В голове мелькает мысль, что в комнате не настолько темно, и мы сидели слишком близко, чтобы он не заметил происходящего, но сейчас я предпочитаю думать, что это не так.

Мирон с грохотом захлопывает дверь в спальню и, толкнув меня к стене, впивается в рот поцелуем. Теперь, когда мы одни, я не вижу причин сдерживать собственное возбуждение. Оно рвётся из меня жадными стонами и лихорадочным движением рук. Я запускаю ладонь под пояс его шорт и сдавливаю член. Он каменеет у меня в руке, выступившая смазка увлажняет пальцы.

— Подрочи мне, Тати, — хрипло просит Мирон, стаскивая с меня шаровары.