Хорошо еще, что Ник сообразил взять удар на себя. Но не далее как завтра-послезавтра нам стоит ждать новых проблем. И еще не факт, что с ними удастся легко справиться.

Ну вот! Что я говорила!

Не успели мы выйти, как сзади донесся громкий голос ан Дорио:

— Эй, Линнель. Скажи: каково это находиться в одной тройке с девчонками?

Ник обернулся и спокойно встретил его насмешливый взгляд.

— Тебе не понять.

— Да? А с какой из них ты, позволь спросить, спишь?

Линнель только усмехнулся.

— С обеими.

После чего развернулся и вышел, словно не заметив наших с Ланкой выразительных взглядов и не услышав, как загудел после его слов весь остальной зал.

***

Не могу сказать, что мне легко далась внешняя невозмутимость, однако мы еще в изоляторе договорились, что никакие внутренние разногласия не помешают нам выступить против общего врага. Поэтому мы спокойно удалились от столовой на несколько десятков шагов. С беспечным видом миновали спешащих на завтрак студентов. И только оказавшись в одном из глухих малопосещаемых коридоров, я позволила себе остановиться и спросить:

— Ник, ты что наделал?

— Сказал им правду, — пожал плечами маг.

— Да ты спятил! — наконец-то дала волю возмущению Ланка. — Теперь вся академия будет считать, что мы с тобой спим!

Линнель тихонько фыркнул.

— Мы и спим. В одной постели. Каждый вечер втроем на одно ложе укладываемся. А если кто-то там себе что-то другое надумал, то это его личные проблемы.

— Это не их проблемы! Это наша репутация, болван! А ты только что сообщил всем, что мы… мы…

— Вместе живем, — кивнул маг. — Точно так же, как это делают все боевые тройки с момента их основания и до самой смерти.

— Но так неправильно! — отчаявшись донести до парня простую мысль, прошипела Ланка. — Когда говорят о мальчиках и девочках, то слово «спать» воспринимается совсем иначе!

— Вот удивила. Когда мальчик спит с девочками, это не позор, а повод для гордости. Тогда как ваши заклятые «друзья» находятся в гораздо более щекотливом положении. Так что если разговор еще раз зайдет на эту тему, напомни им, что совместное проживание — повод поржать над ними, но никак не над нами. И вообще, с каких это пор тебя интересует, о чем перегавкиваются собаки на улице? Может, тебя волнует мнение вон того кирпича? Или канализационного люка? Нет? Тогда чего ты всполошилась? Ты сделала что-то незаконное? Может, у нас есть хоть одна возможность жить по отдельности?

Ланка, покраснев еще явственнее, пробурчала что-то невразумительное и отвернулась. А я подумала и, рассмотрев доводы Ника, пришла к выводу, что он в чем-то прав. Хотя, конечно, двойственность его высказывания вызывала желание поспорить.

— Ланк, — неожиданно смягчился маг и, подойдя, наклонился к Ланкиному уху. — Ну что ты как маленькая, а? Спорить с дураками и пытаться им что-то доказать — гиблое дело. Играть на их поле — тоже затея так себе. Этот придурок утрется. Придет время, и мы его тройку в тонкий блин на полигоне раскатаем. И вот после этого ни одна собака не посмеет косо взглянуть в нашу сторону.

— Все равно… — пробурчала ведьмачка, тихонько шмыгнув носом. — Они дразниться будут. Шептаться у нас за спиной. И всякие гадости говорить. А мы даже ответить ничего не сможем!

Ник улыбнулся.

— Поверь, рыжик, это вовсе не тот повод, из-за которого стоит переживать. А если тебя волнует загубленная репутация, то не бойся. Найдем мы тебе мужа. Отыщем кого-нибудь неприхотливого, кто будет готов терпеть твои выходки. В крайнем случае, если других претендентов не найдется, я, так и быть, пожертвую собой и когда-нибудь… на склоне лет, чтоб поменьше мучиться… все-таки сделаю тебе предложение.