Жена Полянского приоткрыла дверь застекленного тамбура и выглянула наружу.

– Доброго утречка! – она вышла за порог с веником в руках, спина у нее была обмотана теплым шерстяным платком. – Нет, я полночи не спала, поясницу у меня разломало. Тихо кругом, луна такая, как днем светло. Вот собачка ваша, да, гавкала, а так тихо было.

– Ну да, Хьюго на этого человека и лаял! – уже без особого настроения пыталась настаивать на своем Юлия.

– И куда он потом делся, покажите?

Юлия показала рукой:

– Вот, он спрыгнул с крыши гаража, потом прошел через весь ваш двор, потом перемахнул через ограду.

Полянский покачал головой:

– Мы на ночь всегда нашу собаку отпускаем, а днем она на цепи за домом. Собачка у нас серьезная, чужих никого не пропустит. Полтавцевы собаку и не держали оттого, что наша на два двора служила.

– Они ее и кормили в основном – добавила жена соседа. – У них со стола много чего собаке перепадало.

– Там, на крыше гаража, следы остались! – предъявила Юлия последний аргумент.

Соседи переглянулись.

– Что ж, посмотреть можно… – с сомнением в голосе произнес Полянский.

Вдвоем с Юлией они пошли в дом Полтавцевых. По дороге сосед посерьезнел.

– Надо глянуть, надо… Должность у Юрия Дмитриевича серьезная, и враги у него могут быть, и насчет имущества могли поинтересоваться… На предмет ценностей… Так-то он никогда на этот счет не волновался, даже сигнализацию не установил. Говорил: «Да кто ко мне полезет?»

Они вошли в кабинет. Юлия указала на окно:

– Вон там, на крыше гаража!

Они подошли к окну и одновременно посмотрели наружу.

На блестящей темной поверхности всеми цветами радуги переливались блестящие капельки воды. Яркое утреннее солнце без остатка уничтожило следы ночного происшествия.

Юлия едва не застонала от разочарования:

– Надо было на мобильник снять!..

– Ну, как же, надо, надо… – сочувственно закивал Полянский, – бывает… А может, вы кому приглянулись, а? Муж в командировке, дело молодое… У нас тут быстро все схватывают.

Юлия готова была провалиться сквозь землю.

Петербург, июль 201… года

Однажды Лика собралась прокатиться на прогулочном теплоходе по петербургским каналам. Она в последнее время так прочно вошла в роль юного прелестного создания, не искушенного в житейских тяготах, что стала находить удовольствие в прогулках по городу. Оказалось, что за шесть лет, проведенных в Петербурге, она не удосужилась познакомиться с местами, ради которых приезжает такая масса народу. До этого она знала только несколько достопримечательностей, не считая тусовочных заведений, университета, ресторанов и окрестностей бывшей их с мужем квартиры. Ну, и магазинов, конечно.

Лика готовилась спуститься по трапу на прогулочное суденышко, когда услышала знакомый голос:

– Анжелка, привет! Ты что тут делаешь?

Так обратиться к Лике мог только Никита Михайленко, бывший однокурсник и довольно близкий друг, хотя и в прошлом.

– Прокатиться собираюсь. А что? – Лика пока не могла решить, стоит ли возобновлять знакомство с Никитой. Но она успела забыть, что в таких случаях он решал сам, и отвертеться не представлялось возможным. При желании или необходимости Никита проявлял бульдожью хватку.

– Говорили мне, что ты изменилась после развода со своим папиком, но чтобы настолько! На экскурсии ездишь!

– Молодой человек, не задерживайте посадку, вы заходите или нет? – поторопил Никиту мужик в тельняшке, стоящий с канатом в руках.

Никита в два шага одолел трап и, взяв Лику под локоть, протащил к самой последней скамейке, по дороге прихватив пару клетчатых пледов. Лика оценила это чуть позже, когда катер двинулся и поднялся свежий ветер. Народу в будний день на судне собралось мало, все уселись поближе к экскурсоводу, поэтому их разговору с Никитой никто не мешал.