– И что же вы собираетесь сделать?

– Заставить их официально пообещать мне поддержку! Пусть напишут специальное приложение о деятельности подкомитета. Заключат своего рода договор о партнерстве...

– Они не пойдут на это! Ведь они и собрались-то здесь лишь для того, чтобы утвердить вас, и все! Ничего больше.

– Если я выясню, что подкомитет не сможет полнокровно функционировать без сотрудничества с сенатом, и не добьюсь сегодня от них того, что мне надо, то нет смысла продолжать всю эту болтовню!

– И что вы тогда выиграете? – Мэдисон уставился на своего клиента.

– Они станут частью той инквизиции... Каждый сам по себе, независимо от участия других. Будут делить ответственность и богатство.

– И риск? – вкрадчиво спросил адвокат.

– Вы сами произнесли это слово... Не я.

– А если они вас прокатят?

Тривейн отсутствующим взглядом обвел собравшихся за столом сенатора и холодно сказал:

– Завтра утром я соберу пресс-конференцию, она вывернет этот чертов город наизнанку...

Уолтер Мэдисон не произнес в ответ ни слова. Он понимал: говорить больше не о чем...

Тривейн хорошо знал, как проходят подобные процедуры: размеренно и спокойно. Интересно, кто начнет первым и задаст тон? Он совсем не удивился, когда таким человеком оказался старый сенатор Тэлли, бывший окружной судья из Западной Вирджинии, член меньшинства, явно не входивший в компанию Нортона.

Это произошло в пять пятьдесят семь. Тэлли наклонился вперед и, внимательно изучив свое кресло и пол вокруг, повернулся к кандидату и заговорил:

– Мистер Тривейн, если я вас правильно понял, – а я на это надеюсь, – прежде всего вы хотите выяснить, кто из нас и в какой степени готов оказывать вам содействие? Согласен с вами, это очень важный пункт... Но вам должно быть известно, что сенат Соединенных Штатов являет собой не только совещательный орган, но также некий конгломерат преданных своему делу людей. Иными словами, мистер Тривейн, мой офис всегда открыт для вас... У нас, в Западной Вирджинии, много правительственных учреждений, и я надеюсь, что вы получите всю информацию, которую мы сможем для вас собрать!

«Боже мой! – подумал Тривейн. – Он ведь действительно говорит то, что думает! Правительственные учреждения!»

Вслух же произнес:

– Благодарю вас, сенатор! И не только за ваше предложение, но и за практическую помощь. Еще раз благодарю вас, сэр... Мне бы хотелось надеяться, что вы выразили общую точку зрения!

Армбрастер из Калифорнии улыбнулся и спросил медленно:

– А у вас есть причины сомневаться?

– Нет, нисколько.

– И вы чувствовали бы себя увереннее, – продолжал Армбрастер, – если бы уже сегодня была принята резолюция об оказании помощи подкомитету?

– Безусловно, сенатор!

Армбрастер повернулся к центру стола.

– Не нахожу в таком желании ничего предосудительного, господин председатель.

– Да будет так! – глядя на Тривейна, резко ударил молотком по столу Джиллет. – Давайте оформим все документально.

Итак, свершилось. Сенаторы один за другим подписывались под своими обязательствами, столь же искренними и щедрыми, как только что сделанное заявление.

Тривейн сидел, откинувшись назад в своем кресле, вслушиваясь в красивые слова, не содержавшие в себе никакого смысла. Да, ему удалось претворить в жизнь задуманное. Он сумел навязать этим людям свою волю. Он не придавал большого значения всем этим восторженным речам. Главное – он победил.

Уэбстер обещал дать ему копию договора, а сделать так, чтобы кое-какая информация о нем просочилась в прессу, будет нетрудно...

Джиллет сверху вниз, со своего трона, расположенного в святая святых, смотрел на Тривейна. Голос его оставался ровным, а глаза, увеличенные двойными линзами очков, смотрели холодно и даже враждебно.