Впоследствии, когда шла подготовка финансовой заявки по основному проекту, Иуда использовал рабочий статус Рози («неполная занятость») как повод сместить ее с позиции научного руководителя проекта.

– Даже не посоветовался со мной. Просто отдал мою работу Стефану.

– Следовательно, тебя понизили?

– Должность какая была, такая и осталась. Но я теперь не руковожу исследованиями.

– Значит, никакой менеджерской работы? Никаких заседаний? Никакой мороки с проблемами подчиненных? Ты так много жаловалась по поводу этих пунктов. Невероятно. И ты добилась этого – и тебе даже не пришлось демонстрировать свою некомпетентность. Нам следует это отметить.

– Дон, я хочу руководить исследованиями.

– Значит, нам стоит изучить альтернативные программы школьного продленного дня, которые могут позволить тебе вернуться к работе в полноценном режиме.

– Нет. Хадсону надо проводить время хотя бы с одним из нас. И мы знаем, кто это должен быть.

Мы уже обсуждали данный вопрос. Будучи старше Рози, а кроме того, длительное время проработав в режиме полного дня без значительных перерывов, я имел существенно более высокий доход по сравнению с ней. То, что Рози сократила число рабочих часов ради того, чтобы вновь сидеть с Хадсоном, лишь укрепляло этот порочный круг.

Я рассматривал проблему Рози на распятии как вторую по важности. По этому показателю она уступала лишь соображениям о счастье нашего ребенка.

5. Проблема адаптации Хадсона. Реакция Хадсона на переезд оказалась вполне предсказуемой. Подобно мне, он негативно воспринимал какие-либо модификации устоявшегося порядка вещей. Это был рациональный отклик на необходимость заново осваивать или заново оптимизировать некую область жизни, в которой и так все было хорошо. Однако некоторые жизненные перемены неизбежны. Для Хадсона такие перемены (в особенности связанные с детским садом, дошкольными занятиями и собственно школой) были травматичными, и их воздействие на него зачастую продолжало проявляться и после перемены как таковой.

В Нью-Йорке, через несколько недель после того, как Хадсон начал ходить в школу, его учительница отошла от своей обычной практики провожать детей после окончания учебного дня, чтобы передать их родителям. Хадсон не запомнил маршрут от класса до школьных ворот и не успел подружиться с кем-либо, кто мог бы обладать такими познаниями. Один неверный поворот привел к тому, что он заблудился – к счастью, в пределах пришкольной территории, однако, к тому времени как Рози получила доступ на означенную территорию и установила местоположение Хадсона, тот уже был чрезвычайно расстроен.

Это происшествие стало лишь первым в череде нескольких схожих инцидентов, большинства из которых можно было бы избежать, заблаговременно известив Хадсона, что ему понадобится запоминать местонахождение различных пространственных ориентиров и схему необходимых поворотов. Однако школа интерпретировала случившееся как сознательные действия с его стороны («он куда-то забрел»), а не как вполне предсказуемое последствие того факта, что мозг Хадсона не оснащен функцией бессознательной записи проходимых маршрутов.

Рози не имела возможности работать в полноценном режиме, пока Хадсон не «освоился» в другой начальной школе. В течение некоторого периода времени ее единственным оплачиваемым занятием являлось приготовление вместе со мной напитков в коктейль-баре.

Хадсон демонстрировал значительный разброс показателей успеваемости по школьным предметам. Математика: отлично. Спорт: чудовищно. Английский язык: превосходно. Чистописание: абсолютно неразборчиво. Естественные науки: готов к более серьезным вызовам. Искусство: не готов. Дома он с удовольствием предавался чтению, предпочитая его всем другим видам деятельности.