– Что-нибудь хотите выпить? – уточнил Дронго.

– Нет, спасибо, – отказалась гостья, чуть поежившись, словно ей было зябко, – вам ведь уже сказали, почему я пришла.

– Да. Соболезную вашему горю. Это всегда тяжелая трагедия, когда теряешь родителей. Тем более так неожиданно.

– Именно так. Неожиданно. Дело в том, что мой дедушка, папин отец, жил почти до восьмидесяти. У них в семье были долгожители.

– На Кавказе восемьдесят лет – это достаточно средний возраст, – мягко заметил Дронго, – но вы правы. Генетика имеет значение. Вы ведь биолог. И закончили МГУ?

– Верно.

– А потом остались на кафедре, защитили диссертацию, стали доцентом. – Он не спрашивал, он утверждал. – Наверняка сейчас пишете докторскую?

– Уже закончила, – без тени улыбки сообщила Екатерина Николаевна, – скоро должна быть защита. Просто этот случай… эта трагедия…

Она тяжело вздохнула.

– Я понимаю, – участливо произнес Дронго.

– Мы с мамой уверены, что он не мог просто так умереть, – сказала гостья, – он был очень сильным и волевым человеком.

– Вы считаете, что сильные и волевые не уходят, как все остальные. Извините, что я несколько циничен.

– Конечно, уходят. Но вот так…

– Если у вас были какие-то подозрения, их можно было легко проверить сразу после кончины вашего отца. Достаточно было провести обычное обследование.

– Мы были в таком состоянии. И мама просила, чтобы его не трогали. И моя тетя Клавдия тоже настаивала.

– Эта сестра вашего отца, которая работает в кремлевской поликлинике?

Женщина растерянно посмотрела на Вейдеманиса.

– Вы наводили о нашей семье справки? – спросила она.

– Нет. Вы сами рассказали о своей тете моему напарнику, – ответил Дронго.

– Да, действительно. Я начинаю все забывать. После всего случившегося. Так получилось, что туда приехали все. И моя тетя, и мой супруг.

– Итак, все не хотели вскрытия, но после похорон у вас с матерью появились крепнущие убеждения, что его смерть, возможно, не была случайной.

– Мы в этом сомневаемся. Я узнала, что он звонил маме и предложил ей взять меня с собой в Италию. И мою дочь. Понимаете, он планировал поездку. И еще он позвонил мне сказать, что хочет со мной серьезно поговорить.

– Может, он и собирался предложить вам эту поездку? Вы ведь изначально не планировали отправляться в Италию все вчетвером?

– Нет. Но он сказал маме, что хочет взять с собой меня и внучку Настю. Чтобы мы поехали все вместе.

– И вы считаете, что он хотел поговорить о чем-то другом?

– Уверена. Он мог бы сообщить о поездке по телефону. И не стал бы планировать серьезный разговор с глазу на глаз.

– Понятно. У вас были с ним хорошие отношения? Простите, что спрашиваю.

– Идеальные. Он меня просто обожал.

– У вас есть братья и сестры?

– Нет. К сожалению, нет.

– Почему? Ведь ему было шестьдесят два. Значит, вы появились, когда вашему отцу было около двадцати трех лет. Очень молодой возраст. И потом не было детей? Я спрашиваю для понимания ваших отношений.

– Все правильно, – кивнула Екатерина Николаевна, – я была первым ребенком. Родители поженились, как только закончили институт. Они вместе учились. И я родилась через год. Ну а после… после случилась трагедия. Родители попали в тяжелую аварию. Мама была на восьмом месяце. Должен был родиться мальчик. Она потеряла ребенка и больше уже никогда не могла рожать. Мы никому не рассказывали об этой трагедии. Но на маму она сильно подействовала.

– Понимаю, – мрачно кивнул Дронго, – значит, вы были единственной и любимой дочерью. И поэтому вы так убеждены, что о совместной поездке в Италию отец мог сообщить вам и по телефону.

– Да. Тем более что он сказал об этом маме.