Одной из причин моей жестокости было то, что я постоянно просил мать уехать со мной куда-нибудь подальше и не оставаться в Тибете. Однако она отказывалась переезжать. Как бы мы смогли выжить на новом месте? Моё же стремление покинуть Тибет происходило из тревожного чувства, или некоего предвидения, что ситуация в Тибете будет становиться всё хуже.

Как-то раз мать начала разыскивать Лачунга – тот был нгагпой, мирским практикующим тантриком [13]. Это было во время Яр Санга – празднества кочевников, которое проводится в середине лета. Кочевники собирались отовсюду, чтобы разбить шатры на обширных пастбищах и повидаться с друзьями и любимыми. Это было время для пиров, народных танцев, соревнований певцов, состязаний в тибетской борьбе, стрельбе и скачках. В разгар празднеств ламы совершали подношения дыма вселенским божествам и благословляли тех, кто приходил к ним за советом касательно своих проблем. Лачунг, хотя и не был полностью посвящённым монахом, был очень уважаемым ламой. Мать надеялась, что он положит конец моим приступам гнева. В тот момент, когда он попытался благословить меня, я словно сошёл с ума. Я начал кидаться в него камнями, грязью и всем, что попадало под руку. Я вопил так, что лама больше не смог выносить этого. Он сказал матери: «Я не могу справиться с твоим сыном. Пожалуйста, немедленно уходите».

Однако я не всегда неистовствовал. Когда я вёл себя хорошо, как подобает идеальному маленькому мальчику, мама готовила мне цампу, смешанную с чаем, и угощала куском сахара. Я обычно лепил из цампы торма – тибетскую буддийскую статуэтку для подношений, сделанную из муки и масла, – и клал его на алтарь. Я делал вид, что совершаю перед алтарём пуджу, а затем съедал торма. Возможно, это была привычка из одной из прошлых жизней.

Мне также очень нравилось ходить в храмы, где я с большим удовольствием проводил своё время. Я просил мать отвести меня в храм почти каждый день. Если она отказывалась, я приходил в ярость и начинался неистовый приступ гнева. Мать в итоге поехала со мной в Гошар Гомпу – один из храмов, в которые я неоднократно просил её меня отвезти. Некоторые из её друзей присоединились к нам, и когда мы подъезжали к храму, я начал очень подробно описывать им его внутреннее устройство. Я сказал матери, что там был большой молитвенный барабан мани