Однако разрушенные мосты не позволяли пересечь Тибр и выбрать удобное поле для сражения. Поэтому Максенций выстроил близ снесенного Мильвийского моста временный понтонный мост и по нему перебрался вместе с армией на дальний берег. Стоя спиной к реке, войска Максенция лишились возможностей для маневра – и были разбиты наголову. В отчаянии пытались они бежать по понтонному мосту обратно через реку, чтобы укрыться в Риме, но под тяжестью множества солдат и лошадей мост провалился, и многие, в том числе и сам Максенций, утонули в Тибре[26].

На следующий день Константин вошел в Рим как новый его правитель, император всей западной половины империи. Как мы увидим в главе 8, до того, как он станет правителем всей империи, оставалось еще двенадцать лет. Но Константин умел ждать. А пока ему оставалось лишь убедиться в мудрости своего религиозного решения. Он посвятил жизнь богу христиан, поклонился ему – и одержал победу. Христианский бог оказался могущественнее иных римских богов. Теперь он, и только он будет Константиновым богом. Константин стал христианином…

Но точно ли стал?

Уже долгие годы ученые ведут довольно-таки скучный спор об искренности обращения Константина. Немало современных специалистов воспринимают этот спор как пустую трату времени, хотя наблюдатели, не столь погруженные в тему, по-прежнему думают, что вопрос этот серьезен и важен. Начал этот спор в 1853 году швейцарский ученый Якоб Буркхардт, заявивший в своей книге Die Zeit Konstantins des Grossen («Век Константина Великого»), что конечным мотивом обращения стала для Константина не религиозная ревность, а «всепоглощающая жажда власти». Многое можно было бы сказать и о самом этом аргументе, но к нему Буркхардт добавил такие пояснения: Константин, мол, увидел в быстро развивающейся христианской Церкви силу, которая поможет ему завоевать мир, и заключил с ней союз – из личных амбиций, нимало не интересуясь ни самой Церковью, ни ее притязаниями на истину.

В ходе спора историки приводили множество свидетельств в пользу такой точки зрения. Начать с того, что на публике Константин продолжал соблюдать языческие ритуалы. В римской древности нет источника, по которому можно судить о личных взглядах и целях императора лучше, чем по монетам. Изображения и надписи на монетах позволяют безошибочно определить, какой идеологии, взглядов и ценностей придерживался тот или иной правитель. Учитывая это, стоит обратить внимание, что с 310 года на монетах Константина появляются образы Sol Invictus – бога-солнца. Как мы уже видели, есть основания именно к этой дате относить его переход в генотеизм. Но вот что особенно поражает и не позволяет многим поверить в искренность христианского обращения Константина: те же образы остаются на монетах и годы спустя после битвы у Мильвийского моста. Если Константин в самом деле стал христианином, почему же продолжал чеканить на монетах языческие изображения?

Более того, продолжают сторонники этого мнения: после своего предполагаемого обращения и Константин, и его близкие высказывались о Боге очень уклончиво. Стоит обратить внимание на Арку Константина, и по сей день стоящую неподалеку от римского Колизея. Эту Триумфальную арку воздвиг сенат в честь славной победы Константина над Максенцием, по случаю второго визита Константина в Рим в 315 году. На арке имеется надпись, описывающая это великое событие; упоминается и о том, что перед началом боя Константин призвал для себя божественную помощь. Однако прямых упоминаний христианского бога здесь нет. Напротив, в очень общих и уклончивых выражениях говорится, что Константином руководило «вдохновение божества». Будь Константин поистине новообращенным, неужели постеснялся бы открыто заявить, что ему помог именно христианский бог?