— В том, чтобы просто быть собой, и всё.

— Я и так всегда тот, кто я есть.

— Хочешь сказать, у тебя нет ничего такого, что бы тебе хотелось скрыть от других? О чём хотелось бы рассказать, но страшно или неприятно? — я сощурился, ожидая ответа от Мистера Зануды, который не торопился соображать.

— Да, есть, — сказал он, наконец.

— Супер! — на радостях я поднял свой бокал и осушил залпом. — Вот это и расскажешь сейчас. И каждый расскажет о себе. Идёт?

Ксю опять выплавляла во мне чёрную дыру при помощи своих пристальных серых глаз. Она смотрела без улыбки, покачивая ножкой навису, потом требовательно протянула мне пустой бокал. В отличие от некоторых, я сразу понял намёк. И, пока делал ей коктейль, не переставал ощущать на себе воздействие демонического взгляда.

— Спасибо, — Ксю забрала у меня из рук бокал, сделала глоток. — А зачем тебе это? Зачем тебе знать чужие секреты?

— Просто… просто я люблю узнавать разных людей.

— С какой целью?

— Ну… — я немного запнулся. — Потому что мне нравится. Это интересно. И… Вообще, я — писатель. Пишу о судьбах людей, так что для меня живые рассказы — самый лучший материал для работы.

— Ты ж вроде актёр.

— Да, но не очень успешный.

— А писатель успешный?

Налив виски и себе, я вернулся на прежнее место возле кровати, сел, отхлебнул и ответил:

— Нет, тоже не очень.

— Я не понял, — сказал Адам, — мы уже начали играть или нет?

— Считай, что да, — вместо меня отозвалась Ксю.

11. Глава 11. Миккель

В комнате стояла духота, хотя с из открытого окна проникал прохладный ночной воздух Стамбула. По всей видимости, этот номер не рассчитан на компанию троих взрослых. А был он немаленький. За него, полагаю, выложили приличную сумму, уж стопроцентно больше, чем за мою комнатушку на окраине. Может, у русских девочек богатые папы? Или они долго копили на совместную поездку?

Фух, жара… Правда, жарко было только мне. Ксю и Мистер Зануда вполне комфортно себя чувствовали, насколько я мог судить. Это всё алкоголь. И нервы. И возбуждение. Я прикидывался расслабленным, но интуитивно чувствовал, что демоница всё считывает — её не проведёшь…

— Кто будет первым? — поинтересовалась она.

— Адам, — сходу решил я.

— Меня зовут Адам Джонс. Я из США, — начал очкарик. — Мне двадцать пять лет. Если вас интересует мой знак Зодиака, то сразу скажу, что не верю в подобную чушь. Я живу в номере «506». К сожалению, это чётный номер, а я их не люблю.

— Адам, я это уже знаю, — сказала Ксю.

— А Миккель не знает.

— Ладно, продолжай.

— Двадцать пятого декабря прошлого года в двадцать три семнадцать я встретил Элис в холле загородного коттеджа, где отмечал Рождество с другими студентами Принстона. Я сразу отметил её антропологические данные: волосы тонкие, густые, на три четверти спины, осветлённые химическим методом; глаза неестественно голубые, вероятнее всего — линзы; осанка ровная, шея длинная, талия тонкая; рост — пять футов, восемь дюймов; руки и ноги — пропорциональные, умеренно-худые без выраженного мышечного рельефа; кожа чистая и гладкая; голос бархатистый; аромат парфюма — приторно-сладкий; акцент — британский. Я решил, что эта встреча может иметь положительное развитие, поскольку шёл 25-й календарный день и время 23:17 — все числа нечётные. Я сделал комплимент Элис, и она протянула мне руку для благопристойного поцелуя.

— Бог мой, да наш Мистер Зануда влюбился! — вырвалось у меня по неосторожности.

— Кто такой Мистер Зануда? — уточнил Адам.

— Да так, никто… Мой знакомый.

— Понятно.

— Адам, — сказала Ксю, — ты влюбился в Элис?

Я бы назвал выражение лица Адама смятённым, но это было бы неправдой. Он даже близко не страдал излишней эмоциональностью, да и хоть как-то эмоциональностью в принципе. И всё-таки вопрос поставил его в тупик.