Капурчик кивнул.
– Дер Шу?
– Прошу прощения за назойливость… – начал было капитан «Стремительного», однако дер Даген Тур знал, что хочет сказать дер Шу, и чуть повысил голос:
– Если я не вернусь через семьдесят два часа, ты обязан вернуться домой и доложить обо всём дару Антонио. Вопросы?
– Никак нет, мессер. Будет исполнено.
– Хорошо. – Помпилио сделал знак слуге, Валентин подошёл и раскрыл чёрную тубу. – Это копии взятой на катамаране карты Близняшки с отметками всех баз и станций урийцев. На ней отдельно отмечена зона, в которую я собираюсь вернуться с Урии. Через двое суток вы должны быть там.
– Понятно, – кивнул дер Шу, разглядывая карту.
– Принято, – вздохнул Капурчик.
– Хорошо. – Дер Даген Тур выдержал короткую паузу. – А теперь давайте определим план действий.
«Когда мессер Помпилио решил взять меня в команду «Пытливого амуша»… Да, это было именно так: мессер Помпилио решил взять меня в команду, а не предложил место. Ну, нужно знать мессера, чтобы понимать, почему всё было именно так… Но это давняя история. Так вот, я, конечно, имел право отказаться, но после некоторого размышления принял предложение занять должность корабельного алхимика, а потом поступил на службу в Астрологический флот… но это тоже другая история… Я просто хотел сказать, что, поднимаясь на борт «Пытливого амуша», я прекрасно понимал, что меня ждут необычайные приключения, и дальнейшие события подтвердили мою догадку. Приключений мне хватило с головой, но в основном – военных приключений. Мы воевали с самим Нестором Гудой, сражались с пиратами, едва не сожгли город, потом едва не сожгли другой город, ещё я помогал грабить выставку драгоценностей – но всё закончилось хорошо, потому что мессер приказал Бабарскому вернуть жемчуг… Потом мы оказались на планете, с которой не видны звёзды, а теперь собираемся прыгнуть на неизвестный, но развитый и враждебный мир, обитатели которого сделают всё, чтобы нас уничтожить. И я вдруг подумал, каким наивным был, когда мечтал о тихой и спокойной жизни владельца собственной, пусть небольшой, но приносящей стабильный доход алхимической лавки…»
из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.
«Энди, какое же ты трепло!»
из дневника Оливера А. Мерсы alh.d.
Единственное, что можно было с точностью утверждать о невероятной аномалии, которой Пустота связала Урию, Мартину и Близняшку, так это то, что возникла она отнюдь не в момент их сотворения. Какие бы силы ни были задействованы, какой бы случай ни сыграл здесь бурную увертюру, превращая тихое течение жизни в необыкновенный концерт, произошло это после того, как были сформированы планетарные системы Урии и Мартины, а до тех пор Близняшка была то ли спутником одной из них, то ли моталась по бескрайней Пустоте в одиночестве. Об этом свидетельствовала не только совершенно мёртвая поверхность, на которой до сих пор не появилось ни воды, ни растительности, но и кратеры, в том числе гигантские – следы столкновений с крупными метеоритами.
Кратеры, высокие горы, равнины, усеянные обломками скал, и бессмысленная пыль, настолько тяжёлая, что не всякий ветер мог заставить её подняться – таким был обычный пейзаж Близняшки. А ещё – редкие станции связи и снабжения, чтобы цеппелям, случись что, было где пополнить необходимые запасы, рудники с перерабатывающими комбинатами и самый большой комплекс, можно сказать, столица Близняшки – Фабрика, на которую свозилась обогащённая руда со всей луны.
Когда-то давно Канцлер назвал это поселение городом и даже дал имя. Одно из своих имён, однако вскоре понял, что поторопился: полноценным городом это важнейшее для его планов поселение не стало, да и не могло стать, учитывая, что всё, абсолютно всё, включая воду и пуговицы, на безжизненную Близняшку приходилось доставлять с Урии. Поняв это, он распорядился перестать использовать в документах термин «город», данное поселению имя стало постепенно исчезать, забываться, и теперь сердце Близняшки называли исключительно Фабрикой.