– Почему?

– Да потому что злая! Я такой ни за что бы стать не хотела!

– Я бы тоже, – поддержал сестру Джордж. – Король небось и не подозревал, что его ждёт? И прочитал письмо? И самозаколдовался?

– Ну да, – почему-то снова смутилась бабушка. – Подарок ему очень понравился. Он стал все дни проводить с этой занятной вещицей. Игрушечный человечек по его приказу спрыгивал со своего кресла на шкатулке, дёргал под музыку ножками и ручками, маршировал и приговаривал:

а потом садился обратно на шкатулку.

Со временем танец усложнился, человечек начал безо всяких приказов слезать со шкатулки, расхаживать по комнате, командовать и даже покрикивать на короля. Тот не обижался: игрушка стала смыслом его жизни, заставив позабыть и про государственные дела, и про семью. В этом и состояла суть проклятия. Поэтому, когда его молодая жена умерла от горя, он не сильно переживал.

– А первая невеста? Обрадовалась?

– Наоборот, испугалась. – Бабушка горько вздохнула. – Сперва она поняла, что совершила неразумный поступок, отправив посылкой зло человеку, которого любила. А потом догадалась, что зло может вернуться к ней самой. Ведь она была его хозяйкой с тех пор, как заплатила за него золотом какому-то проходимцу в подворотне. Чтобы остановить действие проклятия, она бежала в одну далёкую страну. Но колдовство-то уже свершилось!

Едва эти слова были произнесены, как из камина вылетело какое-то насмешливое карканье. Брэнда испуганно прижала ладони к ушам и спрятала лицо в бабушкины колени. Та успокоила внучку:

– Не пугайся. Это ворона кричит на трубе.

На дымовую трубу дома в самом деле села обыкновенная чёрно-серая ворона. По её хромой ноге и хвосту с выдранными перьями можно было догадаться, что жила она на свете не первый год и успела побывать в разных переделках. Ворона проверила, не видит ли её кто, расставила пошире ноги и принялась шуровать клювом в расщелине за отбитым кирпичом. Там выходил наружу кусок более старой стены, выложенной из песчаника.

Возможно, в том месте находился её тайник. В таких укромных местах птицы прячут всякую ерунду: будь то осколок зеркала, или отбитая от кружки ручка, или кусок железа. Но в расщелине ничего подобного не оказалось, лишь каменные крошки высыпались оттуда на крышу. Ворона снова хитро покрутила головой и напоследок опять поклевала между кирпичами. А может, просто почистила клюв перед тем, как подняться в воздух.

После недолгого полёта она опустилась отдохнуть на колокольню местной церкви. Вечером там было тихо. Все восемь колоколов последний раз отзвонили в семь часов, а вечерняя служба закончилась ещё раньше. Внутри никого не было, лишь одиноко белели печальные скульптуры на надгробиях давным-давно умерших лордов, да стояли в привычных позах фигуры святых на цветных оконных витражах.

Церковь эта была знаменита тем, что её восточный фасад украшала бычья голова с длинными медными рогами. А также тем, что в ней удивительным образом сохранились глиняные кружки, из которых века назад пили свой эль звонари. На всю страну осталось всего полсотни таких исторических кружек.

Ворона пристроилась рядом с бычьей головой, чтобы привести в порядок перья. На первый взгляд, ничего особенного в её поведении не было: птицы часто собирались на колокольне, шумели и даже дрались там. Но эта ворона не была обычной птицей. Поэтому лики в оконных витражах нахмурились, лежавший на усыпальнице мраморный рыцарь со скрежетом переложил меч из руки в руку, а кружки зазвенели, словно кто-то собирался запустить ими в незваную гостью.