– Как ты это сделал? – оживился Нанс, выпадая из своей обычной меланхолии, а Феодор от восторга прихлопнул себя по коленям. Арчибальд Петель явно успел поднадоесть многим, так что спешить ему на помощь не торопились. Да и как тут помогать, было неясно.

– Ох и попадет же тебе от Грохана! – весело поцокал языком Феодор.

Ноэль быстро встал, чуть не опрокинув обоих со скамьи своим резким движением, и решительно направился к выходу. Уже у порога застыл, припоминая что-то, и бросил в сторону Нанса с Феодором:

– Мать не может забыть свое дитя. Сколько бы лет ни прошло, сын навсегда останется для матери самым дорогим на свете существом. Если, конечно, она жива, – и, не дожидаясь ответа, вышел из залы.

Там он принялся бесцельно слоняться по коридору, ибо сидеть на одном месте всегда было выше его сил, и то и дело чесал за ухом. Подумать ему было о чем. Говоря в столовой о матери, он, понятное дело, имел в виду вовсе не матушку Пибблс, родственных чувств к которой питал не больше, чем к огромному медному чайнику на кухне. Однако и по настоящей матери он никогда не скучал, не имея ни малейшего представления о том, кто она. И все же замечание поганого Петеля всколыхнуло в душе какой-то мутный осадок тревоги и заставило задуматься. Ноэль остановился, привалился к стене и прикрыл веки, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Отгородился от всего мира и как следует прислушался к себе, стараясь выудить причину подсасывающей тревоги. В животе отчетливо забурчало.

– Жрать охота, – угрюмо констатировал Ноэль. Плюнул на самокопания и снова принялся нарезать круги по коридорам. Взгляд его метался между входом в библиотеку и огромными настенными часами, стрелки которых залипли на шести вечера и никак не желали двигаться. Даже предстоящее наказание за очередной проступок, к которому он, по сути, не имел никакого отношения, ибо случившееся в столовой произошло словно само собой, беспокоило его не так сильно, как тот факт, что время тащилось с каждой секундой все медленнее и медленнее и вот-вот грозило встать намертво. Ноэлю же не терпелось продолжить свои исследования, которые он тайком проводил вот уже какую неделю. Он взвыл, дернул себя за волосы и направился на кухню, из которой доносились невыносимо соблазнительные запахи жареной курятины, чтобы ухватить чего-нибудь втихаря, как вдруг своды школы потряс грохочущий голос Грохана:

– Ноэль Пибблс? Что ты опять натворил, бесовское ты отродье?

Ноэль вжал голову в плечи и шустро потрусил по коридору, подальше от столовой, откуда наконец донесся срывающийся на фальцет истеричный голос Арчибальда Петеля.

***

Ноэль балансировал на последней ступени деревянной складной лестницы, пытаясь дотянуться до верхней полки с книгами, где между «Методами и приемами качественного исследования динамического колдовства на плоскости» и «Практикумом по высшей магии» затаился томик «История Мории: битвы за власть». Было чертовски темно, а язык пламени единственной свечи танцевал адскую пляску, отбрасывая на стены библиотеки страшные тени. Ноэль раз десять проклял свой невысокий рост в выражениях, которых постеснялись бы даже острые на язык подлянки, однако это не помогало. Как он ни вытягивался, пальцы едва доставали до корешка книги. Ноэль прошипел себе под нос что-то страшно невразумительное, но явно касающееся того факта, что Учитель засечет любую вспышку несанкционированного колдовства, способного прямо сейчас облегчить ему задачу, и, изловчившись, слегка подпрыгнул на лестнице. Скользкие, потные от напряжения пальцы наконец ухватились за край книги, и Ноэль был готов издать тихий, но победный возглас, когда неожиданно услышал за спиной знакомый до зубовной боли голос.