Но я не оставил его, хотя меня ждали срочные дела.

Теперь у меня появилось много незапланированной работы. Пришлось собирать трупы и вытаскивать или сбрасывать за стену, чтобы живая природа смогла «позаботиться» о них. Единственного, кого я не нашёл, был труп Хозяина. Обглодали его труп лисы и волки, выклевали ли глаза вороны или он был сожжен на костре, не могу сказать. Таран, заботливо затащенный врагами внутрь крепости, стоял возле западной галереи. Голодные кони, привязанные к коновязям, жалобно ржали, и я их отпустил. Позже, я нашёл хороший запас еды, а также вино в кувшинах. Всё это находилось не в погребе донжона, где всегда хранилась еда, а в большой, увешанной цепями комнате. Посередине стоял пыточный стол, заваленный едой. Почему там лежали эти припасы, я сказать не мог, наверное, снова что-то упустил.

Я очень не любил это место и обычно обходил его десятой дорогой. Но эта находка спасла жизнь мне и моему подопечному. А ещё я отыскал свой горшок. Похоже, никто не покусился на моё «богатство», и я перенёс его в кухню, где жил с «Тевтонцем». Так я назвал для себя незнакомца.

Он всё ещё находился между тем миром и этим. Вливать воду сквозь его сжатые зубы было настоящим мучением. Мне пришлось кормить его через нос, осторожно вдувая через трубку жидкую кашицу из воды, вина и хлеба. Несколько раз Тевтонец чуть не задохнулся, но потом вёл себя хорошо, как будто понимал, что надо делать. Жевать он не мог. Смола выжгла часть его щеки и обнажила зубы.

Я почти не спал две недели, стал как сомнамбула. Но упорно хотел вылечить Тевтонца хотя бы потому, что вложил столько сил в его спасение. К тому же наши Ангелы-Хранители явно договорились между собой, потому что в тот момент, когда я готов был умереть от усталости и сдаться, Тевтонец вдруг открыл глаза и впервые осмысленно посмотрел на меня. Он промычал что-то нечленораздельное, попытался открыть рот и застонал. А я буквально рухнул на лавку и заснул.

Я мог бы снискать себе славу великого лекаря. Лекарства, изготовленные мной по древним манускриптам, были поистине чудодейственными. Тевтонец ожил. Но меня ждали дела, и поэтому пришлось стать плотником, чтобы изготовить подобие костылей для моего подопечного.

За время, что я провел с Тевтонцем, никто не приближался к замку. Над стенами реял чёрный флаг, предупреждающий, что в крепости чума. Появлялись на горизонте какие-то люди, потом пропадали.

Теперь я мог выбраться в город, пока он оставался в замке, чтобы отдать письма Хозяина. Я собрал свою котомку, плащ, взял три золотых монеты и отправился в город. Выйдя за разбитые ворота, я отправился в сторону перелеска. По дороге мне предстояло пройти несколько деревень, пересечь огромную пустошь, покрытую спутанным кустарникам, и снова пройдя с десяток деревушек, войти в город.

Первый час моего путешествия ознаменовался находкой. Это были остатки разгромленного обоза с продовольствием. Разбойничьи шайки, рыскающие в округе, напали на обоз, отставший от армии. Вот почему я не нашёл запасов провизии в замке! Да и кому нужна была теперь провизия, если армия исчезла с лица земли…

Среди разбитых телег валялись трупы обозных возчиков и распорядителей, не сумевших оказать достойного сопротивления. В разбойниках обретались пришлые люди, увязавшиеся за рыцарями в Крестовый поход, были среди них мужики и воины, воры, изгнанные из обителей монахи, счастливцы, оставшиеся в живых после эпидемий, но потерявших свои семьи, были просто бандиты и убийцы. Их боялись все, особенно сейчас, когда кругом была неразбериха, и людская жизнь стоила меньше, чем ломаный грош. Мало кто мог выжить в одиночку, поэтому, подобно зверью, люди сбивались в стаи. И за право быть вожаком было перерезано много глоток.