Эти уроды, отборно матерясь, продолжают нападать на Тима. По очереди, вместе… Однако Тимофей совершенно точно знает, что делает. К себе близко не подпускает. Отбивает удар, выписывает жёсткую двойку, отступает. Блок, удар, в сторону… Сейчас он как танцор, хотя на танцполе я могла поклясться, что танцевать он не умеет.

Наконец дозваниваюсь до полиции, с трудом поднимаюсь с асфальта…

– Алло… на нас напали… двое… эмм… – истерично смотрю по сторонам в поисках хоть какой-то таблички с названием улицы. – Орджоникидзе…

– Карамелька, скинь быстро! – дёргается ко мне Тим.

Один из придурков, согнувшись пополам, держится за машину и тяжело дышит. Второй… А где второй?

– Вас не слышно. Повторите где Вы находитесь? – звучит из трубки.

Тим выхватывает телефон, скидывает.

– Нельзя ментов! Я же в самоволке! Ты как? – на секунду обхватывает ладонями моё лицо, обеспокоенно заглядывает в глаза.

С моим лицом всё в порядке. А вот на боку всё содрано в мясо. Шок немного притупляет боль.

– Н-нормально, – дрожат мои губы.

– Всё, пошли отсюда!

Берёт меня за руку и… За его спиной внезапно оказывается второй. Я успеваю лишь моргнуть и дёрнуть Тима за руку, но это не спасает его, нет.

Звук глухого удара…

Пошатнувшись, Тим скользит по моему лицу дезориентированным взглядом. А потом падает к моим ногам.

– Забирай эту куклу!

– Да хрен на неё, валим отсюда!

Голова кружится, ноги подкашиваются. Падаю на колени рядом с Тимофеем. Тачка уезжает…

Тим без сознания. Трясущимися руками ощупываю его голову. Ладонь становится мокрой, когда касается затылка.

Боже!..

– Ммм, – стонет Тим, не открывая глаз.

– Тим… Тим, пожалуйста!.. – рыдаю я, упав на его грудь. – Открой глаза! Скажи, что ты в порядке!

Тим не реагирует.

– Прости меня, пожалуйста… Прости… – шепчу с отчаянием.

Вызываю скорую. Сбивчиво объясняю, где мы и что случилось, а потом жду, кажется, целую вечность, когда она приедет…

Тимофей приходит в себя, когда его осматривают медики в машине скорой.

– Я в порядке… в порядке, – хмуро отмахивается от фонарика, когда ему светят в глаза. – Не надо никакой госпитализации…

– Как это не надо? – встреваю я. – Тим, у тебя может быть сотрясение.

– Пишите отказ. И адрес, по которому Вас навестит полиция, – недобро смотрит на Тимофея мужчина-фельдшер.

– Зачем полиция? Я просто упал…

– Девушка сказала, что была драка. Что на вас напали.

Чувствую себя мерзко… Какая же я дура… Не могла, что ли, сказать, что человек упал?

Мямлю какие-то оправдания. Тим злится, не собирается писать никаких отказов и давать адресов. Хочет спрыгнуть с кушетки, слинять из скорой…

– Травма серьёзная, парень, – вновь пытается осмотреть его медик, не отпуская. – Надо в больницу, понимаешь?

Тим качает головой, его веки медленно смыкаются, тело неожиданно ведёт в сторону. Кажется, он вновь отключится сейчас.

– Всё, везите его в больницу, – решаю я за него.

Дверь скорой захлопывается.

– Карамелька, – шепчет Тимофей сурово. – Это звиздец просто!

– Ну что звиздец? Что? – пересаживаюсь к нему. – Лучше убедиться, что нет серьёзного сотрясения. Знаешь, что может быть после сотрясения? Большие проблемы со здоровьем. Потеря памяти. Даже потеря зрения.