– Ой, да вы тоже скажете, на рынке торговал. Кто ж эту образину туда пустит? Алкаш он. По помойкам лазит да всякую дрянь собирает, потом на своем Москвичонке это добро барыгам отвозит, – с пренебрежением ответила посетительница.

– Понятно все с вами, – облегченно выдохнул капитан. – А как он выглядел, когда вы видели его в последней раз? Ну, перед тем, как он пропал?

– Ну, как-как? Ржавый такой Москвич. Да на эту рухлядь без слез не взглянешь: на нем день ездишь, два чинишь. Он у него и не разваливался только из-за того, что… – начала свой рассказ Пантелеймонова, но ее тут же перебил следователь.

– Какой, к дьяволу, Москвич?! Я вас про мужа спрашиваю! Вы надо мной издеваетесь что ли?! – Алексей еле сдерживал себя.

– А-а-а, муж. Вы бы так и сказали. Сейчас расскажу, – без эмоций ответила женщина.

– Не надо! Не надо рассказывать! – следователь достал из ящика бумагу и ручку. – Вот, пишите! С кем, когда и при каких обстоятельствах вы видели своего мужа в последний раз! Повторяю: не собачку, не кошечку, не ржавый Москвич, а своего мужа! И не забудьте написать, во что он был одет и как его зовут! Полные имя, фамилию, отчество! Поняли?!

– Поняла. Что тут непонятного? И не надо меня за дуру держать, а то я ведь и пожаловаться могу, куда следует, – пригрозила Вероника Афанасьевна.

– Тьфу ты, черт! Пишите уже! – крикнул следователь и вышел из кабинета.

За дверью стоял Попов и еле сдерживал смех.

– Хренаську. Понял? Жена пенсию профукала, а муж по бабам погнал! – закатился хохотом Михаил.

– Что ржешь?

– «Маски-шоу» отдыхают, – вытирая слезы, выдавил из себя Михаил.

– Ха-ха! – передразнил его Зверев. – Хватит, а то описаешься. Дай-ка лучше закурить, а то я свои в кабинете забыл, а возвращаться не хочется: там у меня атмосфера неблагоприятная.

– Ну и что у нее за проблемы? – с ухмылкой спросил Михаил, протягивая Алексею сигареты.

– Да муж у нее пропал вроде как. Чтоб его черти взяли. И ее вместе с ним.

– Я бы от такой тоже сбежал. Слушай, а она случайно не с бодунища? Взгляд у нее какой-то нездоровый.

– Да Бог ее знает! Пусть пишет, бумага все стерпит. И, вообще, хорош издеваться, а то сейчас к тебе эту бешеную отправлю, будешь сам с ней мыкаться. Как раз и узнаешь, с бодуна она или нет. А если повезет, то, глядишь, и свиданье себе устроишь. Она теперь женщина одинокая, мужа нет.

– Спасибо, конечно, но мне этот мутант-одиночка не нужен! К тебе она пришла, сам с ней и возись! Этот квазимодо не в моем вкусе! – ответил Попов.

– На тебя где сядешь, там и слезешь. Извини, супермоделей как-то не предвидится.

– А как ты хотел в нашей-то жизни? Оно, как говорится, не делай добра, не получишь зла.

– Следователь Зверев! Следователь Зверев! – раздался голос из-за двери.

Алексей аж вздрогнул.

– Да мать ее! Покурить спокойно не даст! И откуда ее нелегкая принесла?

Зверев тяжело вздохнул и, покачав головой, вошел в кабинет с цифрой шесть на дверной табличке.

– Товарищ следователь, я уже все написала, как вы и просили, – проговорила Вероника Афанасьевна.

Капитан молча прошел по кабинету и сел за стол.

– Давайте посмотрим, – Зверев взял у нее заявление.

– Я там все написала! Как он был одет и с кем был в последний раз. Кстати, я там и Васькин Москвич описала, и номер его, так что теперь ищите, – не выдержав тишины, заговорила гражданка Пантелеймонова.

Алексей внимательно прочитал заявление, после чего положил его перед собой на стол и посмотрел на потерпевшую так, будто она была виновата в смерти президента Кеннеди, нашествии татар на Русь, всех революциях сразу и заодно во всех смертных грехах. Минутная тишина повисла в кабинете.