Ну, раз такой авторитетный человек ботинок не жалел, то чем Иван-то хуже? Парень вернулся к саженцу и обработал все вокруг ногами. Снова отошел. Не помогло. Саженец упорно сидел в земле, не подавая признаков активной жизни. «Мама говорила, чтоб я что-то там представил», – вспомнил император, закрыл глаза и начал представлять, как маленький росток ползет все выше, выше и вырастает в дерево… Открыл глаза. Росток не вырос ни на йоту.

– Ну ты зараза! Какое же ты к черту императорское дерево, раз императора не признаешь?

Росток молчал, и Иван снова начал думать. Если ему не изменяла память, саженцы на первых порах чем-то удобряли и вроде поливали. Из удобрений в его голове вертелось лишь одно название – мочевина. Что это за фигня, он не знал в упор, но определенные ассоциации имелись. Заодно и за водой бежать не надо, сообразил Иван, воровато огляделся и взялся за штаны. Однако снять их не успел.

В кустах неподалеку вдруг что-то зарычало, заворчало. Юноша отпрыгнул в сторону и ахнул, выпучив глаза. На его глазах огромный заяц вытаскивал из малинника за куцый хвост медведя. Косолапый явно был напуган, но все же огрызался.

– На!

Удар у зайчика поставлен был на славу. Медведь с утробным рыком проломился сквозь кусты, вихрем промчался по лужайке, продрался сквозь оцепление суда большого круга Серебряного Тиса, плюхнулся в воду, переплыл речушку и скрылся в спасительном лесу.

– Ирван! Ты живой? – донесся до Ивана крик испуганной Аэрис.

– Все в порядке! – откликнулся Иван, не сводя глаз с бешеного зайца. – Медведя из малинника спугнул. Оставайтесь все на месте.

Заяц фыркнул, шмыгнул носом и расплылся в незаячьей улыбке, обнажив огромные незаячьи клыки.

– Какие кролики здесь водятся… – пробормотал Иван.

Ему бы испугаться, но страха почему-то не было.

– Кролик? Я вроде под зайчика косил, – удивился зайчик. – Ну как я тебе, император? Впечатляю?

– Еще как!

– На это и расчет. Медведь, как меня увидел, полмалинника удобрил. Чуешь запашок? Даже отбрыкиваться не посмел. Э! Господин, да ты меня никак не узнаешь?

– Ну… как тебе сказать… – Иван присел на корточки, задумчиво погладил нежные листки саженца. По телу прокатилась мягкая волна исходящей от него магии, и с глаз императора вмиг спала пелена. Тело зайца подернулось туманной дымкой и начало трансформироваться в здоровенного, черного, как смоль, пса, за спиной которого трепетали крылья.

– Сема, ты? – обрадовался юноша, опознав в собаке Семиграла.

– Ага. Мы с Палычем тебе решили малость подсобить. Как узнали, что тебя ушастые замели, сразу в твой мир еще разок смотались, росточков палисандра привезли…

– Былое и думы оставим на потом, – решительно сказал Иван, – ты лучше подскажи, что мне с этим ростком делать? Не слушается зараза. Я уже его хотел полить…

– Для этого штаны снимать не надо, – успокоил господина Семиграл. – Есть способ лучше и надежней. Руку дай.

– На… Ай!

Иван затряс прокушенной рукой, невольно оросив росток своею кровью. Семиграл прыгнул в кусты, сложил крылья и в облике собаки рванул на всякий случай от греха подальше.

– Тьфу, зараза!

Однако злость на оборотня сразу же исчезла, как только юноша увидел, что впитавший кровь росточек встрепенулся, отвесил ему почтительный поклон и начал стремительно расти.

– Есть! – возликовал Иван. – Ой, мама!

Саженец рос с такой огромной скоростью, взмывая вверх и раздаваясь вширь, что незадачливому садоводу пришлось конкретно удирать, дабы не раздавило. Ему бы мысленно представить дворец, достойный короля, но времени было в обрез, а в голову, кроме пошлейших анекдотов про жилища новых русских на Рублевке, ничего не приходило. Мелькали, правда, хаотичные картинки Лувра и Версаля, почерпнутые из фильмов о придворной жизни французских королей, но ярче всего почему-то вспомнился кадр из фильма «Властелин колец»: мерцающая в лунном свете арка золотых ворот, ведущая в лабиринт подземных гномов. Император обернулся на бегу и увидел, как у корней настигающего его гиганта разрастается дупло такой же формы, отсвечивая в ярких лучах солнца по периметру серебром, а с двух сторон проема уже вырастали створки золотых ворот.