– Где хозяин машины? – спросил Федченко, протягивая руку для приветствия молоденькому лейтенанту.

– Увезли, товарищ капитан! – почему-то обрадованно сообщил лейтенант. У него были рубиновые оттопыренные уши и младенческий румянец на щеках.

– Куда?

– Федор Андреевич Смирнов, – сверившись с записью в смартфоне, доложил лейтенант. – Отвезли в Мариинскую больницу. Сердечный приступ.

– Номер дежурного врача взял?

– Так точно! – улыбался лейтенант. Он достал из планшета блокнот, открыл страничку. – Вот!

Федченко бегло глянул на цифры. Уникальная особенность; запоминать цифровую комбинацию с первого прочтения, не принесла ему ни славы, ни денег.

Усатый мужик докурил сигарету, метнул окурок на асфальт, забрался в салон своей «шестерки». Рычание стихло.

– Молодец, – сказал Федченко, лишь по той причине, молчать было глупо. Он поднял глаза на окна, мысленно прочертил траекторию полета. Андрей Федченко был симпатичным мужчиной, с густыми черными иссеченными сединой, и внимательным взглядом карих глаз. Сломанный нос мужскую внешность не портил, – результат многолетнего увлечения боксом. Вплоть до сорокалетнего юбилея он выступал на турнирах МВД по боксу. Пару лет назад бросил это увлекательное и небезопасное занятие.

– Хочу дожить до пенсии с целыми костями и ходить в унитаз, а не под себя! – сообщил он тренеру Якову Фролычу и друзьям по спортивному клубу, однако тренировки продолжал посещать, пару раз в неделю стучал по мешку, бил по «лапам».

Он подавил мимолетный приступ тошноты, подошел к эксперту.

– Гамарджоба, кацо! – Федченко хлопнул по мясистому плечу эксперта.

– И тебе не хворать, служивый! – толстяк обернул потное лицо. Он был черноглазым, с густыми, сросшимися у переносицы бровями, а лишний вес являлся следствием двух несовместимых причин; прекрасному пищеварению и диабету второго типа. Капитан Вахтанг Гучава носил с собой шприц в футляре, стилизованный под массивную авторучку, два раза в день делал укол инсулина. Болезнь не испортила характер добродушного грузина, он знал уйму анекдотов. Гучава воздел руки, облаченные в синие латексные перчатки, словно намереваясь помолиться.

– Хорошая история, что скажешь, Андрей? – он кивнул на распростертое тело.

– Случалось и повеселее…

Левая глазница трупа зияла пурпурно-черной пустотой, вытекшая на скулу сукровица засохла, и багровела как пятно на палитре художника. В правом глазу торчал осколок зеркала, и отражался краешек синего неба. Бледные губы перекрывали стежки черной нитки, краешек свисал на подбородок. Зрелище не для слабонервных!

– Ничего не вижу, ничего, никому не скажу! – задумчиво проговорил эксперт.

Федченко обернулся к стоящему поодаль лейтенанту.

– Задание тебе, Лева! Обойди все квартиры дома, – он протянул руку в сторону ближайшей высотки, – от пятого этажа, до последнего. – Палец капитана обвел квадрат, включающий три десятка окон. – Поговори с жильцами, запиши данные. Если, что покажется странным, звони. Зайди на чердак, обычно ключи держат жители последних этажей. Персонально побеседуй с жильцами сто сорок седьмой квартиры. – Он проводил взглядом удаляющуюся семейную пару. Женщина придерживала на груди халатик, нервно и зло выговаривала что-то мужу. Тот шел, сильно горбясь, отвечал.

– Так точно! – молоденький полицейский нахмурился, став похожим на подростка, играющего в шпионы, и поспешил к подъезду, на ходу важно придерживая пальцами кобуру.

– Глупо, Андрон! – прокомментировал действия Федченко эксперт. – Вряд ли ее из окна выкинули.

Капитан с тоской посмотрел на суровую нитку, торчащую из нижней губы покойника.