– Зачем вы всё это мне рассказали? – «неудачник Рублёв» помотал головой, чтобы отогнать неприятное видение.

– Ты единственный из нашей банды не попытаешься отпустить своё тело и хотя бы одним глазком взглянуть на мир второй ступени. Ты держишь свою личную защиту так же крепко, как нашу общую. И даже чуть крепче.

– Но как же вы смогли передать мне мысли? Если я так крепко держу личную защиту?

– Ты бесконечно доверяешь мне.

Константин Петрович собрал документы и аккуратно сложил их в папку. Потом произнёс:

– Как просто было бы жить, если бы не эта иерархия. Первая ступень, вторая, третья. Почему сразу нельзя родиться всезнающим, всеумеющим, вместо того, чтобы топать куда-то вверх, да ещё и неизвестно куда и неизвестно сколько?

– Рождённый всемогущим ничего не станет делать. Ограничится самой малостью. Он же всемогущий. Он же может абсолютно всё. Тогда зачем проверять границы своих возможностей или кому-то что-то доказывать?

– Ну как же? Если они у тебя есть – опробуй их!

– Так они есть с этого момента и теперь уже навсегда. Зачем спешить? Можно опробовать их завтра, или лет через пятьсот.

– А… э… то есть, он у нас не только всемогущий, но ещё и бессмертный?

– Все мы бессмертные, сейчас не об этом речь. Для того чтобы человек зашевелился и начал что-то делать, его надо ограничить. Причём хорошенько так, оставив мало-мало лазеек для проявления себя.

– Антиутопией попахивает.

– Очень попахивает. Ну, а как ещё заставить человека развиваться? Попробуй поманипулировать всемогущим – да он рассмеётся тебе в лицо, усядется в позу лотоса и отчалит в нирвану. А если ты знаешь свой потолок – то ты будешь стараться пробить его головой.

– Значит, нас держат на коротком поводке для нашего же блага… Ну-ну, – покачал головой Константин Петрович. – Может быть, кого-то по-другому не мотивируешь на дальнейшие достижения. Но я – не такой.

– Такой, такой. Нужно целую жизнь прожить на коротком поводке, чтобы понять – ты точно такой же. Мир исследуют постепенно. Сначала – манежик, потом – комната, потом – квартира. Потом ты выходишь во двор, затем – узнаёшь район, город, страну, материк. И вот уже тебе открыт целый мир. Но если ты шагнёшь в этот мир прямо из манежика – то не уйдёшь дальше собственного двора. И при этом – вот что поразительно – будешь считать себя великим путешественником.

– Ну чо, клюшенция, нарушим трудовую дисциплинку? На разведку прошвырнёмся? – подначивала Марину Гусеву старшая сестра.

– Можно вечерком, да.

– Вечерком не можно. Вечерком я футбол смотреть буду. Сейчас пошли. Что, трусишь? Дрейфишь, да? Боишься, что Костя отработками загоняет?

– Кого я боюсь? Я – боюсь? Никого я не боюсь.

– Ну и чего тогда сидишь, пошли на эту Мичуринскую. Посмотрим, какие яблочки там созрели.

Галина Гусева рассуждала так: мунги второй ступени, конечно, ребята очень продвинутые. Во всяких там нематериальных знаниях и потусторонних умениях. Только вот в человеческой сути они уже разбираются слабо. Назначили, например, место для коктейлей – а хорошо ли это место для живых? Не тесно ли там, не грязно ли, не огорожено ли оно, наконец, забором с колючей проволокой, по которой пущен ток? А даже если забора нет – вдруг двор слишком оживлённый, или старушки на лавочках чересчур бдительные? Не так-то легко семерых посторонних людей притащить туда, не знаю куда. Да не просто так – людей, а людей, обуреваемых самыми разными эмоциями. Ну, страсть и радость, положим, сами прибегут, стоит их только поманить нужным калачом. А ну как страх – испугается? Ярость – взъярится? Тоска – затоскует, печаль – опечалится, а тщеславие фыркнет и скажет – не пойду на детскую площадку! Я уже взрослое, большое тщеславие!