– Конечно, – кивнул Артём. – Только один совет напоследок: в нашей гимназии имидж – это всё. И твой имидж только начал формироваться. Подумай, каким ты хочешь его видеть.

Он подмигнул мне, кивнул Косте и ушёл, растворившись в потоке учеников.

– Что это было? – спросила я Костю, когда мы вошли в кабинет алгебры.

– Это был Артём в своём репертуаре, – буркнул Костя. – Он всегда такой – загадочный и «глубокий». Девчонки от него без ума.

Я уловила нотку ревности в его голосе и решила сменить тему:

– Где мне сесть?

– Тут свободных мест нет, так что тебе придётся сесть на последнюю парту к Денису, – он кивнул в сторону крепкого парня, который сидел, вальяжно развалившись за партой. – Удачи.

Это прозвучало так, будто мне предстояло войти в клетку с тигром. Но выбора не было – учительница уже входила в класс, и мне нужно было занять место.

Я подошла к последней парте:

– Привет, можно сесть с тобой? Других мест нет.

Денис окинул меня оценивающим взглядом:

– А если я скажу «нет»?

– Тогда я буду стоять весь урок, – пожала я плечами. – Или сяду на пол. Но учитель вряд ли будет в восторге.

Он хмыкнул, явно не ожидав такого ответа:

– Ладно, садись. Только не списывай.

– Не собиралась, – я села, стараясь занимать как можно меньше места на парте.

Учительница начала урок, и я открыла тетрадь, пытаясь сосредоточиться на алгебре, а не на том, что сидящий рядом парень, судя по всему, считался одним из «крутых» в классе, и его мнение обо мне может повлиять на мою дальнейшую жизнь здесь.

«Первый день, первые впечатления, первые линии фронта», – подумала я, рисуя на полях тетради схему класса с указанием всех «групп», о которых рассказал Костя. Пока шла перегруппировка клеток в моём личном социальном организме. И, похоже, моя позиция всё ещё находилась под вопросом.

К большой перемене я уже была готова спрятаться где-нибудь. После алгебры была история, где учительница заставила меня представиться целиком, как будто утреннего знакомства не было, а потом география, где я чуть не села опять не на то место. Казалось, что в этой школе даже воздух поделён на зоны влияния.

Я стояла в коридоре, пытаясь понять, куда идти. Судя по всему, все направлялись в столовую.

– Эй, новенькая! – я услышала знакомый голос. Обернувшись, увидела Костю. – Хочешь с нами в столовую? Там, конечно, территория расписана как карта военных действий, но есть тихий уголок, где мы обычно сидим.

– Мы? – удивилась я. Почему-то мне казалось, что Костя держится особняком.

– Я и Сабина, – он кивнул в сторону тихой темноволосой девочки, которая была в нашей группе по литературе. – Мы изгои со стажем, – он усмехнулся, но без горечи.

– Спасибо, – с облегчением ответила я. – Я уже думала, что придётся есть в туалете.

Сабина подошла к нам. Вблизи она оказалась красивее, чем я ожидала, – большие тёмные глаза, аккуратные черты лица, скромная улыбка.

– Привет, Лиза. Добро пожаловать в клуб неприсоединившихся, – она протянула мне руку. – Я Сабина.

Её рукопожатие было крепким и уверенным, что меня немного удивило.

– Спасибо за приглашение, – я улыбнулась в ответ.

Мы направились в столовую. По дороге Костя рассказывал, кто из учителей строгий, а кто добрый, у кого можно списать, а у кого даже не пытаться. Сабина иногда вставляла замечания, говорила она негромко, но содержательно.

Столовая гудела как улей. Несколько длинных столов были заполнены учениками, и с первого взгляда было понятно, что тут действует та же система, что и в классе – каждый сидит строго на своём месте.

– Нам туда, – Костя указал на угловой стол у окна, где сидело несколько ребят из младших классов и пара старшеклассников с книгами.