– Это Мане, – сказала Джинни. – Картина называется «Бар „Фоли-Бержер“».

– Правда? – Ричард удивленно моргнул, будто прежде не замечал этого постера. Словно извиняясь, он добавил: – Красивая, наверное. Красивые… цвета.

«Невероятно», – подумала Джинни. Теперь он, возможно, думал, что она какой-то ботаник-искусствовед и приехала сюда только потому, что переросла лагерь для ботаников-искусствоведов. Она знала только название и автора этой картины, потому что в квартире у тети Пег была такая же.

Ричард все еще безразлично смотрел на постер.

– Я тоже об этом мало знаю, – сказала Джинни. – Все нормально.

– Ох. Точно. – Он, казалось, слегка успокоился. – Ты выглядишь уставшей. Может, хочешь отдохнуть? И снова извини, если бы я знал, когда… но ты здесь, поэтому…

Джинни посмотрела на кровать с лоскутным одеялом. Тетя Пег сама его сшила. Подобные вещи, сшитые кое-как из плохо сочетающихся лоскутков, были разбросаны по всей ее квартире. В этот момент Джинни очень сильно захотелось растянуться на этой постели.

– Ну, я… мне надо идти, – сказал Ричард. – Может, хочешь со мной? Я работаю в «Харродс». Это большой универмаг. С него вполне возможно начать осматривать Лондон. Пег любила «Харродс». Со всем остальным можем разобраться позже. Что скажешь?

– Конечно, – ответила Джинни и в последний раз с грустью посмотрела на кровать. – Идем.

Во время поездки на метро Джинни боролась со сном. Они попали в утренний час пик и были вынуждены стоять. Ритмичное движение поезда убаюкивало, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться на дрожащих ногах и не свалиться на Ричарда.

Ричард рассказывал обо всем, что можно было увидеть на каждой из многочисленных остановок: и о значительном (о Букингемском дворце, Гайд-парке), и о совсем несущественном (о его дантисте, об отличной тайской еде навынос). Его голос сливался с гулом толпы. От голосов, говорящих на британском английском, у Джинни кружилась голова. Ее взгляд скользил по рекламным постерам на крыше вагона. И хотя язык вроде был похож на ее, однако многие надписи остались непонятными. Казалось, каждая из них содержала в своей основе шутку, понятную только жителям этой страны.

– Ты очень похожа на Пег, – вдруг произнес Ричард, привлекая внимание спутницы.

И это в какой-то степени было правдой. По крайней мере, волосы у Джинни и Пег были одинаковыми – длинными и глубокого шоколадного цвета. Только вот тетя была пониже, с изящной фигурой и царственной осанкой, из-за чего многие думали, что она балерина. Черты ее лица были очень утонченными. Джинни же была довольно пышной, высокой и не могла похвастаться статью.

– Наверное… – протянула она.

– Нет. Правда, похожа. Это удивительно… – Он повис на поручне и пристально посмотрел на нее. Этот взгляд как будто проник в ее затуманенное усталостью сознание, и она вдруг поняла, что тоже внимательно изучает Ричарда.

Удивившись, они оба одновременно отвернулись.

Всю оставшуюся дорогу до станции «Найтсбридж» Ричард хранил молчание.

Они выбрались на суматошную лондонскую улицу. Дорога была забита красными автобусами, черными такси, мотоциклами… По тротуарам сновали люди. Джинни захлестнуло возбуждение, волной смыв усталость.

Ричард повел ее за угол – к длинному зданию. Массивные стены из золотисто-красного кирпича украшали декоративные карнизы, крышу венчал купол. В огромных окнах, затененных зелеными навесами, были выставлены одежда, духи, косметика, плюшевые игрушки и даже машины. Повсюду виделись золотисто-коричневые буквы, составляющие слово «Харродс». Ричард провел Джинни мимо парадных дверей, у которых стоял швейцар, завернул в укромный уголок рядом с огромным мусорным баком.