– Я тоже так думаю, – поддержала было его Милютина, но осеклась, вспомнив широко раскрытые мертвые глаза Казанцевой.

– Неплохо бы убраться здесь, да и завтрак собрать не помещало бы, – предложил в свою очередь Семенченко.

Стеклов покачал головой.

– Я думаю, что все это мы сделать еще успеем. Сейчас важно четко понимать, кто и где из нас находился этой ночью до того, как труп девушки был обнаружен в ее комнате.

– Давайте с вас и начнем, – предложил Стеклову Изместьев, чувствовавший стремительную потерю своих позиций как старшего. – Что делали вы после того, как змея уползла из номера Андриевской?

– Хорошо, – спокойно ответил судья. – Я вместе с вами, уважаемый Олег… э-э… Викторович и вот этим молодым человеком, – кивком головы он указал на Бобкова, сидевшего на небольшом диванчике, рядом с холодильником, – убил и выбросил из дома змею. После чего…

– Кстати, расскажите, как это было, – перебила его Милютина.

– Охотно, – кивнул ей судья. – Змея уползла в дальний угол этажа, к номеру вот этого мужчины, извините, не помню, как вас?

– Захар Демьяныч, – ответил Викторов.

– Поскольку между полом и дверьми номеров никаких щелей нет, а по лестнице, как вы понимаете, ползти ей было не резон, то она была загнана в угол, а потому крайне опасна. Это уже потом я понял, что, скорее всего, она была не ядовитой.

Я попросил его, – кивнул он на Бобкова, – принести из столовой деревянный табурет, взял его и несколькими ударами размозжил змее голову.

– Подтверждаю, – ухмыльнулся Бобков, – это было захватывающее зрелище.

Живущие на втором этаже и видевшие все это своими глазами, согласно закивали.

– Ну, а потом, – закончил свой рассказ судья, – я спустился вниз, выбросил убитую змею, поставил разбитый стул сюда, и пошел спать. До утра из своего номера я больше не выходил.

– Да, со змеей было именно все так, как рассказал судья, – подтвердил Изместьев. – После этого я тоже пошел спать и не выходил из номера, до того, как меня разбудил Максим. – А теперь давайте будем высказываться по порядку, слева направо. Начнем с Екатерины.

– Когда змея выползла, – сообщила Милютина, – я сразу спустилась в свой номер, закрылась и залезла в кровать. Остальное я уже рассказывала.

– Я починил замок в двери Веры и пошел спать, – пожал плечами Максим, сидевший рядом с Екатериной. – Проснулся утром от крика и стука в дверь Кати.

– Что до меня, – заговорил Афиногенов, – то я тоже после происшествия сразу пошел спать.

Остальные поведали примерно то же самое.

– Но ведь кто-то же ее убил! – стал горячиться Изместьев, – и никто ничего не видел? Быть этого не может.

Стеклов нервно забарабанил пальцами по столу:

– Номер Казанцевой обыскали. Ничего, что могло бы дать хоть малейшую зацепку, кто из нас является убийцей, обнаружено не было. У меня складывается впечатление, что инцидент со змеей был специально придуман преступником, чтобы отвлечь наше внимание. И пока мы за ней гонялись, он, возможно, спрятался в номере убитой.

Он откашлялся и полез за портсигаром и зажигалкой. Вынув короткую толстую кофейного цвета сигару, и размяв ее, судья прикурил и, глубоко затянувшись, спохватился:

– Никто не возражает, что я тут курю?

– Давайте уже продолжайте, не обращая внимания на это, попросил Изместьев. – У нас тут труп. Вполне возможно будут еще. Если мы не найдем эту гниду. Не до церемоний.

– Конечно, гипотетически это мог быть и я, – продолжал Стеклов. – Ведь я выбрасывал змею и заносил стул, которым ее убил в столовую. Я мог бы взять карту и прокрасться в номер Олеси, благо, что он рядом. Но дело в том, что я этого не делал, поскольку, поднимаясь на второй этаж, я встретил на лестнице саму Казанцеву и сопровождавшего ее Коробченко. Они как раз спускались вниз. Не так ли? – он пристально глянул в глаза Максиму.