– Нет пока. Я же только второй раз в лагерь приехал.

– Ну, так послушай ветерана, – перешёл на наставнический тон Димка. – От «Пепсодента» кожа краснеет и щиплет потом. Будем использовать проверенный и безопасный вариант!

С видом бывалого он метнулся к тумбочке и торжественно достал из неё большой тюбик «Детского Жемчуга».

– Всем привет! – прервал Димкину лекцию вернувшийся из кружка Шурка.

Он кинул на кровать свой спортивный рюкзак и вдруг уставился на Рыжего, вопросительно подняв брови:

– Рыжий, ты чего такой мокрый? Под дождём гулял, что ли?

– Пока ты в своём радиокружке развлекался, меня тут девчонки из брызгалок расстреляли, – вместо приветствия пожаловался Рыжий.

– Ого, хорошо так расстреляли, места живого не оставили!

– Сегодня ночью у нас операция возмездия! – объявил Димка и с хитрой улыбкой показал Шурке тюбик «Детского Жемчуга».

– О, я с вами! – с ходу сообразил всё Шурка. – Давайте после второго обхода!

Рыжий непонимающе захлопал глазами, и друзьям стало ясно, что он совершенно не в курсе ночных проверок, которые проводят вожатые.

– Первый обход в десять пятнадцать, сразу после отбоя, – пустился в объяснения Шурка. – Вожатые проверяют каждую комнату – все дети должны быть в кроватях. Второй обход ровно в полночь. Когда дети уже давно спят, вожатые тихо заходят с фонариками и проводят последнюю проверку. Поле этого всё: они ложатся спать, и можно делать что хочешь.

– Только очень тихо, чтобы никого не разбудить, – добавил Димка.

– Замётано! – наконец улыбнулся Рыжий. – Начинаем операцию возмездия сразу после полуночи!

Шурка ворочался в кровати, пытаясь бороться со сном. Часов у него не было, и казалось, что с первого обхода прошла уже целая вечность. «Когда же, наконец, начнётся второй обход?» – сонно думал Шурка, разглядывая белеющий в лунном свете потолок. Димка и Рыжий лежали в кроватях не шелохнувшись, и оставалось только догадываться, спят они или старательно притворяются. С каждой минутой веки слипались всё сильнее, и держать глаза открытыми становилось всё сложнее и сложнее. Борьба со сном изнуряла, и Шурка решил прикрыть их хотя бы на несколько мгновений.

«Один, два, три, открываю, – проговорил он про себя и поднял тяжёлые веки. – Один, два…».

Так и не закончив свою считалку, Шурка тихо засопел и провалился в глубокий сон.

«Один, два, три, омега», – зазвучал мужской голос на фоне тревожного радиошума.

Посреди мрачного ночного леса, окружённое ржавыми радиовышками, стояло старое заброшенное здание. Его окна были наглухо забиты толстыми досками, а потрескавшиеся от времени стены пестрели неряшливым уличным граффити. С разрушенного бетонного забора свисали обрывки колючей проволоки. Шурка огляделся по сторонам и украдкой шагнул вперёд. Под ногами захрустели осколки битого стекла и куски сухой штукатурки. Он вздрогнул и остановился.

«Чарли, шестнадцать, гелиос, семь», – донеслась очередная шифровка из недр таинственного дома.

Под массивной входной дверью в ночной темноте блеснула узкая полоска света. Шурка с усилием открыл глаза. Дверь медленно отворилась, и в свете направленных в пол фонарей возникли два тёмных силуэта. Первый двинулся ему навстречу и замер. Широкие плечи и высокий рост выдавали в нём спортивно сложённого мужчину.

– Последняя комната. Все на месте? – тихо прошептал второй.

Мужчина молча кивнул, вернулся в мистический дом и закрыл за собой дверь. Всё вокруг вновь погрузилось в темноту, но что-то внутри подсказало, что сон и явь перемешались в причудливом коктейле. Шурка поморгал глазами и похлопал себя по щекам, пытаясь прийти в себя. В слабом свете луны из окна он с облегчением разглядел знакомые детали комнаты. Окончательно проснувшись, Шурка встал с кровати и надел шлёпанцы.