Мира молчала всю дорогу. Она напрочь позабыла о забитом голе и чемпионате, и о Селвине с Бо. Всеми ее мыслями завладел Тор. Ее сердце то сжималось, то хотело выпрыгнуть из груди. Она вспоминала их сегодняшние мимолетные встречи, где она, мягко сказать, не всегда оказывалась на высоте, но, не смотря ни на что, она была счастлива!

Мира очнулась уже дома от пронизывающих взглядов друзей. С трудом заставляя себя выйти из мира грез, она сморщила лоб и огляделась. Оказывается, они сидели в неприкосновенном месте, в святая святых, в лаборатории брата. Новый неожиданный поворот. Обычно, Селвин никого сюда не приглашал. Даже друзей. Но, видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, и, судя потому, что он сам привел их в подвал, объяснить это в двух словах, скорее всего, он не мог.

Мира сидела на старом обшарпанном диване. Папа перенес его сюда много лет назад, когда они купили новую мебель в дом. И именно с этого дивана подвал начал превращаться в его рабочее место. Он принес сюда письменный стол, шкафы, и превратил его в кабинет. Затем здесь начали появляться какие-то приборы. Они вытесняли собой обычную мебель, так, что, в конце концов, получилось большое пространство для лаборатории и маленький уютный закуток для отдыха. Разделял эти зоны рабочий стол, который папа поставил поперек прямоугольного подвала.

Правда сейчас, когда лаборатория полностью перешла к Селвину, письменный стол превратился в, своего рода, границу между хаосом реальной жизни и четкой научной структурой. В буквальном смысле. Ненужный хлам, который Селвин откладывал «на потом» или ленился выбросить, скапливался в закутке, заполняя собой все свободное пространство. Повсюду валялись обрывки проводов, части каких-то деталей, клубки скомканной бумаги, разбросанная одежда, пустые бутылки из под воды и лимонада и пачки от лежавших в них когда-то сладостей… Селвин не очень-то любил прибираться. Иногда маме удавалось заставить его вычистить мусор, но случалось это не так уж часто. Постепенно захламлялся и стол. Теперь помимо пирамиды из выстроенных один над другим разнокалиберных экранов, он был завален бумагой, книгами, грязными чашками, опять же, какими-то деталями, печеньем, батарейками, разноцветными обертками, среди которых при желании можно было найти даже старые слипшиеся конфеты… Но дальше, резко контрастируя с заваленной зоной отдыха, царил порядок и четкая структура. Селвин педантично поддерживал установленный еще отцом порядок в лаборатории и не допускал даже мысли, что кто-нибудь осмелится ступить на «ту половину».

Зато над диваном, возвышаясь над завалами мусора, висели несколько разноцветных скайбордов, а в углу стояла стойка с двумя гитарами. Гитары принадлежали папе. Он любил играть, когда ему нужно было сосредоточиться. Но теперь они лишь создавали атмосферу его присутствия. А вот скайборды были гордостью Селвина. Каждый из них он сделал самостоятельно в разном возрасте. Причем он не только их раскрашивал, но и сам собрал для них двигатели.

Селвин сидел на диване рядом с Мирой, предварительно скинув с него на пол весь хлам, а Бо развалился в бесформенном кресле напротив.

– Ну… теперь рассказывай, – с трудом цепляясь за реальность, сказала Мира и попыталась убрать с лица глупую улыбку. – Что случилось, почему ты опоздал?

Селвин усмехнулся.

– Ну наконец-то, ожила! – насмешливо воскликнул он. – Бо уже распереживался, не заболела ли ты?! Ты, как будто, вернулась из другого измерения! Что с тобой? Злишься что ли?

Мира нервно пожала плечами.

– Все зависит от объяснения, – сказала она, всеми силами заставляя себя не думать о Торе и пытаясь выглядеть заинтересованной. Но на самом деле сердиться она не собиралась. Наоборот, если бы не опоздание брата, ничего подобного с ней бы не случилось!