Не смотря на то, что разница в возрасте ребят была не больше года, Тор выглядел намного старше Селвина. Чуть прищурив карие глаза, он наблюдал за скачущими на табло цифрами и о чем-то с усмешкой говорил Николаю, время от времени кидая презрительный взгляд на раскрасневшегося от чрезмерного внимания Корнэя.

Наконец, на трибуне комментатора появился один из судей.

– Да-а, что сказать… – растягивая слова, начал он. – Наш скайбол перевернулся сегодня с ног на голову. В буквальном смысле! Мои поздравления Селвину Корнэю, который используя акробатический трюк, спас команду от поражения. Но… – судья понизил голос, – у нас есть строго определенные правила, в которых гол не засчитывается, если во время броска игрок находился в соприкосновении с землей. Возможно, будь у Корнэя прическа, как, к примеру, у Тора Спенсера, подобной проблемы бы не возникло… – На экране крупным планом ухмыльнулся Тор, светло-русый ежик которого вряд ли был длиннее полсантиметра. – К сожалению, это не тот случай, и судьям пришлось поспорить… Но мы, все же, пришли к единодушному мнению. Время движется вперед, преобразуя и меняя все вокруг. Возможно, наступил момент перемен и для нашей любимой игры. Мы решили вписать в правила, что касание земли одеждой или волосами не будет рассматриваться, как соприкосновение с оной, и в результате… – судья посмотрел по сторонам, глубоко и шумно вдохнул, так что приподнялась его грудная клетка и, выпуская воздух, громогласно выкрикнул: – Западные получают Кубок Чемпионов!

Трибуны Западных взорвались ликованиями и аплодисментами. Кто-то из Восточных возмущенно засвистел против несправедливого, по их мнению, решения судей, но большинство болельщиков хоть и без энтузиазма, но встали на сторону красивого гола.

Как только результат подтвердился официально, Селвин почувствовал спазмы в желудке. Мысль, что уже приближается момент расправы, когда команда накинется на него с обвинениями, словно жирная назойливая муха, не давала покоя: ведь это именно из-за него Спенсер пропустил гол! «Да и Бо придется не сладко», – подумал он, но это лишь удручало вдвойне.

Награждение прошло как-то слишком быстро. Николай и остальные игроки светились от счастья. Селвин тоже хотел бы безрассудно радоваться победе, но ощущение неотвратимой бури накрепко засело в его желудке, не давая ни на секунду ни расслабиться, ни забыться. Не желая перехватить очередной презрительный взгляд, он разглядывал облачную дымку где-то высоко в небе, пока наконец, Николай не повел команду с поля. По дороге Селвин обменялся сочувственным взглядом с Бо, но не проронил ни звука. Их догнал Николай и тихо спросил:

– Корнэй, у тебя есть какие-то внятные объяснения твоему опозданию?

Селвин, потупив глаза, отрицательно покачал головой.

– Ладно, – сказал Николай, поджав губы. – Ты спас нас сегодня, поэтому я спасу тебя. Но если еще раз повторится что-либо подобное, ты сам понимаешь!

Селвин, залившись краской, кивнул.

– Я не хотел этого… – тихо выдавил он, но Николай даже не обратил внимания на его лепет.

В раздевалке капитан, почти со слезами на глазах, благодарил команду за отличную игру.

– Это седьмой год наших побед, – восторженно говорил он. – Я горжусь вами! Особенно в этом году, когда сменилось сразу два игрока, но вы остались победителями!

Ребята довольно бормотали что-то в ответ, а капитан обвел всех серьезным взглядом и продолжил:

– Конечно, я должен отметить, что не все сегодня прошло гладко.

Селвина словно прошибло током. «Да! Началось!» Он захотел провалиться под землю. Или лучше умереть. Он понимал, что такие оправдания, как: зачитался и замечтался, не спасут его от расправы товарищей по команде, поэтому, сказать ему было нечего.