Впереди я заприметила развилку. Дорога расходилась по диагонали направо и налево. Я не знала, куда последовать, и остановилась. Налево, до самого горизонта, тянулась узкая, почти неприметная тропа, она уходила вдаль, насколько хватало глаз. И было такое ощущение, что ею давно не пользовались. А вот направо вела широкая, хорошо протоптанная дорога, кое-где на ней еще сохранились свежие отпечатки копыт. Сделав выбор в пользу правой, я направила по ней коня.

Теперь пейзаж стал до предсказуемости скучный. Голая мертвая земля была сплошь покрыта песком. Мне показалось, что припекать стало сильнее: теперь жар исходил не только от солнца, но и от черного песка. Я бы никому не пожелала оказаться посреди этой пустыни, здесь запросто можно было свариться заживо.

Примерно через пять километров я остановила Мориона у края уступа и уставилась на открывшуюся передо мной картину, не веря своим глазам. Это было поистине великолепное зрелище. Расположенные на огромной территории жилища формировали удивительный городской ландшафт, который не поднимался к небу, как обычно, а уходил под землю. Это напомнило мне жилища тунисских берберов, которые строят подземные дома: выкапывают в земле ямы, от которых потом в разные стороны роют "комнаты". Но здесь было одно несоответствие: огромные стеклянные купола располагались по всему периметру здешнего селения. Они представляли собой огромный связанный комплекс.

Ничего подобного прежде мне не случалось видеть.

Я спешилась и осторожно стала спускаться вниз, переживая за коня, чтобы он не повредил ноги, так как склон был крутым. Успешно добравшись до низа, я с облегчением выдохнула:

– Теперь я не очень уверена, что найду здесь помощь. У меня такое подозрение, что я нахожусь не в России.

На подступах к городу я никого не встретила: ни городской охраны, ни каких-либо людей.

Здешняя архитектура хоть и напоминала берберскую, но не была такой же аскетичной. Улицы были широченными, и у каждого строения была большая придомовая территория. Здесь практически во всех домах стояли довольно современные окна с необычными серыми стеклами. А двери, как ни странно, были железными. Дом из песка, дверь из металла. Оригинально...

Я долго шла по лабиринтам улиц, не встретив на своем пути ни одной живой души. Меня так и подмывало крикнуть: ау! есть кто живой?! Я уже стала отчаиваться, плутая по городу призраков, как вдруг до моего слуха донеслось заунывное многоголосное пение. Пройдя еще пару кварталов, я осторожно выглянула из-за угла большого здания.

За ним располагалась огромная площадь, которая была заполнена людьми. Точнее сказать, женщинами: это их пение распространялось по пустым улицам города. Вся толпа образовывала кольцо, в центре которого находилось несколько человек.

Чтобы лучше видеть, я уселась верхом и немного продвинулась вперед. Так как все были заняты пением и лицезрением тех, кто стоял в центре, на меня не обращали никакого внимания.

Пока длилась песня, я смогла получше рассмотреть заполнявший площадь народ. Все женщины были очень молоды, на мой взгляд, примерно от четырнадцати до двадцати пяти лет. Какой-то сумасшедший женский мирок.

Девушки пели песню на странном наречии и исполняли что-то вроде танца. Почему вроде? Да потому, что их интенсивные подергивания и похлопывания по разным частям своего тела и тела соседок напоминали мне пляски каких-то умалишённых сектантов-фанатиков. Я даже подумала, что одна из них вот-вот сорвется с места, подбежит ко мне и будет упрашивать присоединиться к их секте и попросит подписать дарственную на квартиру.