– Да-да, я уже ухожу…

– И прикрой за собой дверь, – шепнула она мне и поднесла трубку к уху.

Мне стало нехорошо. От мрачных событий скрутило живот.

Звонок так и не сообщил о конце урока, но по коридору слонялось множество возбужденных учеников. Они передавали друг другу последние новости, которые разносились со скоростью света и будили подростковое любопытство.

Я бежала в потоке людей в сторону выхода и пыталась на ходу набрать номер Виктории. С первого раза мне это сделать не удалось, так как в меня кто-то врезался и я выронила аппарат из рук. Нервно чертыхаясь, мне все же удалось набрать номер, но после десятого гудка ответа так и не последовало.

Добравшись до выхода, я увидела, что входная дверь перекрыта несколькими полицейскими и один из них, самый высокий, что-то выкрикивает в рупор.

– Ребята, пожалуйста, вернитесь в свои кабинеты! Ради вашей же безопасности. Вы сможете покинуть школу только тогда, когда за вами приедут родители. Ваши учителя проводят вас.

– Что случилось? – послышался голос за моей спиной.

– Почему нас не выпускают? – поддержал голос с другой стороны.

Рядом со мной заплакала девочка лет семи, явно напуганная происходящим.

– Не бойся. – Я опустилась рядом с ней на колени. – Это просто учения. Ты же знаешь, что это значит.

Она утвердительно кивнула.

– Ну вот, пойдем, я провожу тебя. Твой класс расположен на первом этаже?

– Да.

Взяв девчушку за руку, я повела ее в кабинет.

– Почему ты здесь, а не в классе?

– Я ходила в туалет, – жалостливым голосом протянула девочка.

– Ну, ничего страшного. – Я проводила ребенка в класс и выслушала благодарность от ее преподавательницы, которая явно нервничала, так как не могла сама отправиться на ее поиски и оставить других первоклашек без присмотра.

На раздумья о том, как мне поступить, у меня ушло ровно две секунды. Осторожно, чтобы меня никто не поймал, я спустилась в подсобку дворника. Благо он никогда не запирал дверь.

В этом небольшом помещении хранился всякий инвентарь для работы на школьном участке: метлы, грабли, лопаты, ведра. В другом углу стояла видавшая виды старая продавленная тахта, на которой, как я полагаю, отдыхал дворник. А рядом стояла кривая тумбочка, на ней лежала пачка разных кроссвордов и половинка сломанного карандаша. Вот и все скромное убранство. Но то, что мне действительно было нужно в эту минуту, находилось над тахтой. Небольшое прямоугольное окошко, заляпанное грязью и затянутое паутиной. Если постараться, то можно им воспользоваться и выбраться из школы.

Аккуратно встав на краешек тахты, я перенесла свой вес на тумбочку и не без труда открыла окно. Подставив под него брусок, валявшийся тут же в комнате, и подтянувшись на руках, я проворно выскользнула из помещения.

Так как это окно располагалось у самой земли, я немного вымазалась, но не стала заострять на этом внимание. Кое-как отряхнувшись, я выглянула из-за угла, чувствуя себя при этом преступницей. Возле главного входа толпилось множество людей – полицейских, журналистов, первых прибывших родителей и проходивших мимо зевак. С левой стороны здания желтой лентой была огорожена небольшая территория. Внутри нее работали следователи, они изучали и фотографировали место происшествия. Реанимационной машины нигде не было видно. Значит, парня уже отвезли в больницу. Я очень надеялась, что он ранен не смертельно. Страх с гневом смешали во мне все остальные чувства. Я заочно ненавидела того, кто сделал это с бедным парнем. Хоть у меня и были догадки насчет этого, но с выводами я не спешила.

Втянув себя обратно за стену, я стала пробираться к забору через парк, густо росший за зданием школы. Я осторожно ступала, пытаясь не привлекать к себе внимание журналистов и полицейских, бродивших поблизости. К счастью, они были заняты своими делами и меня не заметили.