Согнутая старуха, крякнув, взяла прозрачный стакан и насыпала в него пару ложек изумрудного порошка. Цвет порошка показался мне каким-то неестественным. В доме было холодно, и я поёжился.

Пробормотав что-то, она добавила в стакан горстку какой-то измельченной травы. Я хотел было спросить её, что это, но передумал. Какая разница, если это может мне помочь. Затем она вскипятила воду в алюминиевом чайнике на старой газовой плитке с двумя конфорками, и залила ею смесь в стакане. Над ним поднялся пар, а кухню заполнил приятный аромат…

Рассматривать её дом можно было бесконечно.

Все, даже простые предметы, казались необычными; прозрачные сосуды, в которые были насыпаны яркие разноцветные порошки, все были причудливой формы.

Тут я заметил, что на столе чуть поодаль от меня лежит тыква, обмазанная, как и кот, которого я тоже только что заметил – он сидел тут же, щурясь и урча – какой-то изумрудно-зеленой жидкостью – а рядом, в рамках, стояли пожелтевшие от времени фотографии. На одной из них была запечатлена молодая девушка с копной пышных волос и тем самым котом на руках. Я было подумал, что это могла быть сама хозяйка дома в юности – но решил, что это невозможно. Потому что я совсем не был уверен, что коты живут так долго, и при этом даже не стареют.

Старуха отвернулась, расставила по местам ёмкости с травой и порошком, а затем придвинула мне остывающий отвар.

Наши взгляды встретились, и тут я заметил, что её глаза как-то дико смеются. Я сделал большой глоток, и будто начал гореть изнутри. Это было очень неожиданно. Тело мгновенно перестало слушаться, руки упали плетьми, легкие пылали, но, обмякая на стуле, я ощутил легкую беззаботность и умиротворение. Всё было как в тумане.

…Пока старуха тащила меня в лес по терпко пахнущим листьям, устилающим холодную землю, кот бежал рядом.

Он тёрся об мое лицо своим пушистым золотисто-жёлтым хвостом до тех пор, пока мое тело полностью не погрузилось во что-то зыбкое и мягкое. Я поймал свой последний глоток воздуха; и успел увидеть мерцающую сквозь чёрные ветки бледную луну, на протяжении ещё нескольких мгновений где-то вдали выли собаки… Потом все стихло, и стало совсем темно.

Лучше бы я вообще не просыпался.

Принцы Лютевилля

Сквозь нескончаемые звуки ударов молотом о сталь красивый юноша в жёстком длинном фартуке пытался докричаться до своего брата-близнеца:

– Ты слышал? Сегодня в Лютевилль прибывает корабль! Корабль, Криус! Это означает, что мы наконец-то получим новые камни!

Брат, как обычно, делал вид, что не слышит его, сосредоточенно сравнивая две безупречно одинаковые на вид броши.

Семнадцатилетние брюнеты с голубыми глазами и яркими веснушками кофейного оттенка, золотистой россыпью покрывавшими их бледные лица, были зеркальным отражением друг друга.

Говорят, в ночь их рождения с неба упали две звезды и их родители загадали два противоположных желания.

Мальчиков прозвали «Принцами Лютевилля». Они были вторыми близнецами в истории рода Силверсмит, издревле известного в Лютевилле и за его пределами.

Свое имя род получил благодаря его родоначальнику, Доминику – серебряных дел мастеру, бежавшему из родной Испании в неспокойные годы Народного Возмездия после того, как неиствующая толпа простолюдинов разворовала и подожгла его магазин.

Лютевилль был одним из городов, всегда дававшим пристанище пришельцам. И Доминик оказался настоящим везунчиком: его полюбила самая завидная невеста в городе, красавица Генриетта. В день свадьбы пара объявила о предании забвению испанской фамилии Доминика – Бланко. Теперь его звали Доминик Силверсмит.