Оттопырил ноги в воздухе, а веки разжались сами, без команды. Проклятых коней уже и след простыл, зато объявилась нависающая башня из живой воды! А элементаль-то когда успел тут оказаться?!

– Я сказал, дополнительную, – как ни в чем не бывало возобновил лекцию Марка, – потому как основная проводится заранее, еще до прибытия. Ясно?

– Да, – всхлипнул я и сам себя не расслышал.

– Данную функцию выполняют пустые, они же вызывают страх.

А-а?

С трудом оторвался от водной толщи перед носом и навел взгляд на грудь Эдика. Выше, вяло мазнул по золотой цепочке, одолел подбородок и наконец добрался до внимательно-оценивающих, с прищуром, глаз учителя.

– Верно, – по всему телу спутника колыхались лунные отблески, прошедшие через призму элементаля, – паническая атака вызвана искусственным путем.

Как ни странно, стало легче. Немного.

– Духи воды…

А где они, кстати? Пропали, наверное, вернулись в карты. А карты где? Ой, прослушал.

– …особенно в пылающем поселке. Потому я использовал их силу в качестве поддержки для сотворения элементаля, после чего отозвал. Ты все поняла?

Ну-у, так-то нет, но.

– Да, – еще обидится.

Что-то я его побаиваюсь. Или это магия пустых все еще действует?

– Хорошо, – монстр за спиной поглощал и искажал свет, так что эмоции учителя считать не удалось. – Тогда держи, – чароплет протянул нечто вытянутое.

Принял груз обеими конечностями, со второй попытки. В одну не поместилось, но спутник придержал, не давая вещам упасть. Палка, а скорее просто ветка, продолговатая, длиннее локтя, неровная и очень-очень холодная, аж жжется! Пришлось рукав на ладонь натягивать и удерживать через слой ткани. А еще я получил два стеклянных ребристых флакона.

Видимость оставляла желать лучшего, больше на ощупь ориентировался, но в первом пузырьке плескалось нечто голубое, слегка светящееся. А вот во второй какую-то бурду налили, серо-буро-малиновую в крапинку. Будто кто-то блеванул, это дело бережно собрали и пробочкой закупорили. Ну, или так кажется ночью, в тусклом свете соседней склянки? На запах и вкус ничего так, хотя и сравнить не с чем.

Пить пришлось именно неказистое на вид зелье. Оно, как оказалось, очищающее и должно нивелировать эффект предыдущего, выпитого еще в трактире. Таким образом, я вернусь в режим зомби, правда, не сразу и не до конца. Ну и вроде как заживать все станет лучше, если вдруг что. А побочный эффект – через пару часов жрать захочется и, чуть пораньше, в уборную.

Второе нужно выпить попозже, Эльдрик скажет когда. Оно подстегнет мыслительный процесс, оставив чувства плавать на дне. По идее, без алхимии я еще долго должен был слюни пускать, но учитель у меня – человек запасливый.

Но это я уже понял, меня сейчас больше ледяная палка в правой лапке беспокоит.

– …ну и далеко не отходи.

Угу, ага, быть паинькой, впереди паровоза не бежать. Разумеется. Хотя я уже не хочу туда идти. То ли подготовка запал выбила, то ли пустые страх нагнали, то ли зелье начало действовать? А может, все вместе? Я бы лучше потом подошел… На плененных и убитых дроу тоже ведь смотреть можно? Но отказываться неудобно, Марка может не так понять. Да и интересно стало в деле колдуна увидеть.

– А-а-а? – поднял я слегка потеплевшую ветку, поймав паузу в речи наставника.

– Это неромантический жезл, я чуть позже подробно объясню, как именно с ним работать, но если в двух словах: будешь поднимать нежить.

Оп-па-а! Новость, безусловно, интересная, самое то обсудить, но действия учителя напрягали сильнее.

Маг вынул из-за пояса кинжал с неестественно алым лезвием и, не закатывая рукавов, вспорол конечность от локтя до среднего ногтя с внутренней стороны, засадив лезвие на добрых два пальца! Пока кровь, будто из открытого на полную крана, хлестала на землю, чароплет распахнул толстую книгу на последних страницах, положил на покалеченную руку, а здоровой прижал сверху. Из-за роста я не мог разглядеть символов, но что-то тускло засветилось, на лице чародея хаотически забегали черные и зеленые змейки всполохов. Завершив ритуал, Эльдрик отпустил повисшую на цепях книгу, за ней прятался раскалившийся от жара нож, который чернокнижник тут же прислонил к ране, безмолвно спаивая собственную кожу с рубахой и верхней одеждой. Я смотрел на самоэкзекуцию, не пикнув, в горле пересохло, обмусоленная так и эдак губа, зажатая между зубов, отзывалась болью.