– Почему не напечатают? – спросил Ник, облокачиваясь о косяк.

В кабинете деда ему нравилось. Он был как разношенные домашние тапочки – уютный и удобный.

– Видишь ли, моя точка зрения слишком расходится с официальной. Да ты не стой, садись.

Ник снял со стула тяжелую папку и переложил ее на подоконник.

– Я помню. По вашему выступлению в детдоме.

– Да, я рассказывал про удачника. – Дед снова помассировал переносицу. – В военное время было проще.

Зазвонил телефон. Ник прислушался, но отзвука в других комнатах не услышал. Все-таки отдельная линия.

– Извини. – Дед поднял трубку. – Да, Альберт, здравствуй. Конечно.

Ник отвернулся, разглядывая корешки книг. Юридические справочники, «Конституционное право», «Уголовно-процессуальный кодекс» и «Уголовно-исполнительный», иностранные словари, «Комментарии к Закону о регистрации и контроле», сборник каких-то нормативов – не прочитать отсюда мелкий шрифт.

– Нет. Я сказал, не сейчас. Ты же помнишь, первый этап рассчитан на две недели.

Ник перевел взгляд на стены, увешанные фотографиями. Вот дед совсем молодой, с лейтенантскими погонами. Вот постарше, майором, на трофейном мотоцикле. Карточки пожелтели от времени. А эта, отпечатанная на большом плотном листе, сохранилась хорошо: девушка в светлом платье и с крохотной фатой, ее обнимает за плечи военный – Кристина и Георг. Рядом дагерротипы: дамы в изысканных туалетах, господа в сюртуках и мундирах, дети в смешных платьицах, не разобрать, где мальчики, а где девочки.

– Держи меня в курсе. Я хочу знать о малейшем изменении маршрута.

Георг в штатском, с какими-то чиновниками. Георг в мундире, почтительно поддерживает под локоть короля. Георг с кем-то из сенатских, у того через грудь голубая лента с вензелями. Георг в группе молодых военных. Георг ведет занятие, его слушают парни в камуфляжной форме. Георг на фоне автомобиля с эмблемой УРКа, рядом двое мужчин.

– Хорошо, – недовольно произнес дед. – Мы еще поговорим об этом. Нет, приезжай на Бастионную. После одиннадцати.

Ник задумался, припоминая. Ах да, на Бастионной набережной дворец Ледашевских, резиденция Городского совета.

Положив трубку, дед некоторое время смотрел в окно, потом повернулся к Нику.

– Так вот, об удачниках. Жил-был молодой человек. Учиться не хотел, работать – тоже.

Ник улыбнулся.

– Да, начало банальное. Продолжение интереснее. Зарабатывал наш герой тем, что катался в поездах и играл с попутчиками в «дупль». Конечно, на деньги, и, конечно, выигрывал. Отследить всех его партнеров не удалось, но из установленных двадцать процентов погибли, остальные – тяжело переболели, попали в аварию или поскользнулись на банановой кожуре. Некоторые остались инвалидами. УРК доказал наличие не идентифицируемого визуально проклятия. Но вот доказать, что носитель знал о нем, не смогли. Потому деяние было квалифицировано как непредумышленное и в рамках Уголовного кодекса не наказуемое. Пошел наш удачник в гражданскую резервацию, где его будут кормить, поить, одевать и развлекать. И все это на деньги налогоплательщиков. То есть родных и близких пострадавших по его вине.

– А потом он сбежит, – вспомнил Ник выступление деда.

– Вероятнее всего. Погибнут люди, и тогда – только тогда! – вступит в действие Уголовный кодекс. А согласно ему, по косвенно опасному проклятию вменяется мягкая статья. Считается, что у жертвы был шанс, во-первых. А во-вторых, практически недоказуемо: погиб человек исключительно и только из-за проклятия или ему на роду было написано, что кирпич на голову упадет. Удачника просто переведут в тюремную резервацию.