И даже детишки у них пошли. Правда, такие же лодыри, как и их родители, никакой работы знать не хотят, кроме как свои прихоти утолять. Бездельники, одним словом. Так вот и продолжился род коммерсанта колдуна-проходимца и чинуши городничего-мздоимца. Более того, судя по нынешнему положению дел, этот род, так до сих пор и продолжается. Прошёл, проскользнул через все перипетии времён и здравствует поныне. Посмотришь на сегодняшних нуворишей-чиновников, и всякое сомнение сразу отпадет; вот они «Феофаны», «Нифонты» да «городничие», здесь, никуда не делись, живут, будто у них нет ни головы, ни сердца, ни души.

Но хоть одно хорошо, после всех тех событий в городке N-ске девок уже более никто не совращал, все они жили прилично, чувствовали себя отлично, особо не тужили, и замуж удачно повыходили. Да и Настенька, дочка лесничего, тоже вскоре встретила своего избранника-суженого; отважный молодец и такой же лесничий, как и её отец. Тот кстати успешно вылечился, поправился и ещё долго лесу служил. Впрочем, и Настенька со своим возлюбленным супругом также немалую лепту в лесное хозяйство внесли. Жили они честно, на совесть, трудились в радость, на здоровье не жаловались, тяжких забот не испытали, любовь им во всём помогала, оттого и счастливы были, чего вам всем и желаю…

Конец

Лет эдак сто тому назад, а может и больше, жил в одном небольшом селе на малоросской земле некий мужичок-середнячок. А то, что он был середнячком, проявлялось во всём; носил обувь среднего размера, ни мала, ни велика; комплекцией тоже не выделялся, ни тонок, ни широк; да и возрастом был ни молод, ни стар, средний, лет тридцати. Притом и имя имел тоже не слишком выразительное, средненькое – Филимон, несложное, легко-произносимое, но в то же время, нечасто встречающееся. Вкруг-то всё больше Георгии да Иваны, а Филимон, он один на всё село.

Разумеется, и хозяйство у него было середняцкое; невыдающийся домишко, сараюшка с краю, такой же посевной надел, да огородишко для овощных дел. Коровка, кобылка, телега к ней, пара поросей, десяток курей и гусей, это тоже всё имелось и тоже всё такое средненькое. И даже жена у Филимона средненькая была, как раз ему под стать; не красотка, но и не уродина; ни худа, но и не толста, среднего телосложения, впрочем, как и роста. Зато работящая. Одним словом всё у Филимона было среднее. Хотя вот детей у него вообще не было, как-то пока не сложилось. Но Филимон с женой по этому поводу особо не печалились, ходили в церковь, молились Богу и уповали на небеса.

– Ничего, придёт время и у нас дитятки появятся,… а сейчас значится рано… – так рассуждали они и жили тихо, спокойно, своей середняцкой жизнью. Растили урожай, делали на зиму запасы, излишки отвозили в город на ярмарку продавать. Затем готовились к зиме, зимовали, потом весну встречали, сеяли-пахали, и снова всё по кругу шло. И так из года в год. И всё бы ничего, но вот однажды вышел с ними престранный случай, который изменил весь порядок их неторопливой и размеренной жизни.

Пришла очередная осень. Филимон с женой собрали новый урожай, сделали заготовки на зиму, а излишки, как это у них заведено, решили отвезти в город на ярмарку, распродать. Ну что ж, дело привычное, ничего необычного. Филимон запряг кобылку, снарядил телегу, усадил на неё жену, да помолясь отправились они в дорогу. Тут тоже ничего, из ряда вон выходящего, не произошло. Дорога знакомая, проверенная, кобылка резвая, быстро до ярмарки домчала-донесла. Приехали, разгрузились, на прилавок всё выставили, и давай торговать, покупателя зазывать.