Мастер Оливье дежурил у схода, кого-то дожидаясь. Заметив меня, он приветственно махнул рукой.

– Я ждал тебя, крысё… Левиафана мне под корму, скорей сюда.

Он схватил меня за руку, втянул на трап и потащил по палубе. Под капитанским мостиком, между лестницами выделялись две двери. Слева истёртая из потемневшей от времени древесины с небрежно нарисованной поварёшкой, справа лакированная с железными клепаными полосами.

– Забыл упомянуть, что оголодал? – рычал он, затягивая меня на камбуз.

На очаге стояла огромная кастрюля, над которой поднимался пар и распространялся дивный аромат.

Мастер Оливье схватил вилку с двумя зубцами и, подцепив кусок дымящегося мяса, протянул мне.

– Наслаждайся! Если, чего понадобится, не робей, бери. Налопаешься, зайдешь. Поговорим.

Он укоризненно покачал головой и вышел.

Я накинулся на мясо, проталкивая кусок побольше и поглубже. Пережатое горло давилось, но я не отчаивался, чтобы освободить пальцы бросил коробочку капитана Джо на стол и ухватился за мясо двумя руками. Так получалось быстрее. Пропихнув первый кусок, я почувствовал, как сходит напряжение, кожу перестало стягивать, а ошейник уже не так сильно давил на шею. Тогда я набросился на мясо словно не ел тысячу лет. Под руки подвернулись листья салата и всё, что лежало на столе: помидоры, огурцы, картофель, вроде даже варёный, хлеб, почти неплесневелый.

Сперва я ещё соображал, что именно ем, но вскоре сбился. Вроде бы в горло проскочили маслины, яблоки и грибы, а может быть оливки, сливы и мясо василиска. Хотя чесночный и сметанный соус запали в память, а ещё сухарики, архимагов колпак, кто их готовил? Настоящий шедевр, а не мелко порезанный засохший хлеб.

Я торчал на кухне около часа. До тех пор, пока плечи не стали чуть шире головы. Тогда жор утих сам собой и я, погладив вздувшийся живот, вышел на палубу.

За моей спиной возвышался капитанский мостик. Под ним скрывались камбуз и каюты. Напротив трапа гордо поднималась мачта, удерживающая раздутые от ветра паруса. За ней вторая. Между ними загадочно чернела крышка трюма. Интересно, сколько матросов нужно, чтобы управлять шхуной? Я огляделся. Корабль был подозрительно пуст, только на носу за накрытым столом сидели мастер Оливье и Чёрный Эрлик. Судно же плыло само по себе. Берег уже пропал в сизой дымке и, насколько хватало глаз, во все стороны разлилось бескрайнее море.

– Малыш! – крикнул дядя и махнул рукой.

Надо же, при посторонних я малыш, что, конечно, приятней заморыша и крысёныша.

Без особого воодушевления, я приблизился. Эрлик цедил что-то белое из дорогого, даже на мой взгляд, бокала и, прищурившись, смотрел сквозь меня. Без шляпы его голова походила на яйцо, такое же овальное, ровное, гладкое и начисто лишенное волос.

Стараясь не пялиться на чернокнижника, я впился глазами в стол. Тарелки с остатками пищи, ножи, вилки и закрытое крышкой блюдо размером с поросенка. Рядом пузатый кувшин и корзинка с хлебом, прикрытая расписным полотенцем.

– Мой крестник, – благодушно представил мастер Оливье. – Дарую ему секреты своего мастерства и, со временем, передам своих любимых клиентов.

Чернокнижник улыбнулся и кивнул.

– Я стар, как мировой океан, – с напускной печалью продолжил дядя. – Выполнять ваши изощренные фантазии с каждым годом всё тяжелее.

– Никто не молодеет, – подтвердил Эрлик.

Дядя хохотнул в ответ, словно над утонченной шуткой.

– Ты похож на оборотня, – справился чернокнижник, бегло взглянув на ошейник.

Никогда не понимал, зачем спрашивать очевидное, но некоторые очень любят задавать подобные вопросы.

– Да, господин.

– Странный выбор, Оливье. Ты знаешь, что там, – он поднял палец вверх, – не любят оборотней.