Сталина Прогрессовна: – Оба молодые, потому околесицу несёте. Мы же не иностранцы какие-нибудь, чтобы есть ворон, лягушек, улиток и всякую гадость. Слава богу, и тайга, и река всегда нас прокормит.

Никита: – Когда же начнётся ваше представление?

Сталина Прогрессовна: – Ты же видишь, что пока не началось. А волнение жуткое. Я без этого уже не смогу. Даже перед смертью у меня перед глазами стоять такое их плавание будет. А им, дорогой приезжий паренёк Никита, всё можно.

Никита: – Неужели им всё абсолютно можно?

Михаил: – Ты же, Никита не с Луны, а из Москвы-матушки. А дурачком прикидываешься. Магнатам с привилегиями всегда, везде и всюду можно если не всё, то почти… всё.

Сталина Прогрессовна: – Сюда приезжают самые богатые люди и не только из нашей большой страны, но и дальних краёв. Для них нет запретов. Когда на кармане миллиарды и большие миллионы долларов или евро, то любая сявка считает себя самой великой и сильной собакой.

Они обречены преувеличивать свои возможности и способности. На том и горят. Причём, капитально и круто. В своё время Наполеон и Гитлер потеряли чувство реальности. Ну, вы в курсе.

Михаил: – Не большими собаками они себя чувствуют, а великими людьми. Даже земными богами. Они убедили себя в том, что особенные и неповторимые, и стараются вдолбить эту чушь в головы всем остальным. Правда, не всегда получается. Придумали красивую сказку и сделали её действительностью. На чужих плечах.

Сталина Прогрессовна: – Потому и плывут и… тонут. Красиво тонут. При этом все на прощание зрителям машут руками. А на стадионе гул, и все хлопают в ладоши. Так они приветливо и трогательно мотают своими клешнями, что на душе светло становится. У меня прямо по щекам слёзы текут.

Никита: – Я понимаю. Вам, Сталина Прогрессовна, этих людей жалко.

Сталина Прогрессовна: – Каких людей? Да тьфу на тебя, Никитка! Чего их жалеть-то? Они же нас не жалеют, когда до нитки обирают. Другое тут дело. Приятно сердцу, когда тебе утопающий напоследок рукой машет. Какой-то с его стороны добрый поступок получается. Хоть один раз в его жизни, а ведь становится зверь человеком (заметает мусор по сторонам). Мне малость надо прибраться, пока не началось. Боюсь прозевать самое интересное.

Михаил (подходит к ней, достаёт из барсетки деньги, протягивает ей): – Вам за труды, Сталина Прогрессовна.

Сталина Прогрессовна (берёт деньги, прячет в карман фартука): – Спасибо пребольшое, Миша. Без грошей нынче не проживёшь. Не пересчитываю, потому что тебе, Миша, очень верю. Пенсия, сам знаешь, насмешка над жизнью (прекращает работу, смотрит в подзорную трубу). Чего же они не заплывают? Вот из-за этих самых… пловцов мы и живём по-скотски. Кстати, и основное число москвичей тоже.

Михаил: – Сейчас ещё по одному стакану вмажут, и кто-нибудь начнёт… заплыв. Никуда не денется. Для них законов не существует. Они самые мудрые, ловкие, смелые и великие.

Никита: – Неужели они не знают, что специально для таких вот смертельных зрелищ построены стадионы?

Сталина Прогрессовна: – А им такое дело до лампочки. Для них – это семечки. Знают или не знают – без разницы. В их головы втельмяшилось, что всё им позволено, и всё они умеют и знают. А там хоть кол на голове теши. Прямо, как пионеры на сборе металлолома. В мои годы такие были. Да я и сама… участвовала.

Михаил: – Во всех городах самые разные зрелища, но на одну тему. Есть даже невидимые стадионы. А кто обречён, тот обречён. Например, в Китае на государственном уровне категорически запрещено спасать утопающих. А мы тут с Поднебесной рядышком. Их мысли и дела помаленьку к нам… переходят. По воздуху.