– А ты хоть через сотню Эгар приди – здесь всё по-старому будет, Арнэ. Старик Пивси всегда тебя ждать будет. И Касель тоже. Такой щенок еще маленький, а уже привязался к тебе. Видал, как он обрадовался, когда тебя увидел?

– Не всегда мне в Гаавуне быть. – покачал головой Арнэ. – Да и Каселю никто деда не заменит. А ведь ты ему заменил отца.

Пивси тут же помрачнел.

– Был бы отец. Если б не решил он, как мой дед, рыбаком стать.

– Пивси, не надо. Не вспоминай. – резко прервал его Таррель. Старик несколькими глотками опустошил половину кружки.

– И что его так океан этот манил? Это дед мой, мира ему в небесах, рыбаком был по судьбе, еще в младенчестве знал, с чем жизнь свою свяжет крепким узлом! И прожил же её – большую, светлую! А этого, дурного, понесло туда же, вот и оставил сына своего, Каселя, беднягу, ещё в животе мамкином!

Слеза скатилась со щеки старика и упала на дно опустевшего стакана.

– Чувствую я, темнота надвинулась на род наш. – сказал Пивси. – Долгожительство, гордость семьи уходит. Да куда там уходит, ушло уже! Вместе с сыном моим непутёвым. Скоро, видимо, и мне на тот свет взглянуть придётся.

– Эй, Пивси, папаша, чего ты? Пиво в голову ударило? – сказал Таррель. – Чего прошло – того не вернуть. Сын твой человеком хорошим был, я к нему относился, как к отцу. Не будем о нём со слезами вспоминать. Лучше посмотри на Каселя – ведь они как две капли воды! – и радуйся тому, что видишь в мальчишке продолжение его отца.

Пивси немного успокоился.

– Прав ты, Арнэ, мальчик мой. Я теперь, так сказать, сторож рода! Ни к чему Каселю такой дед, раскисший да оскотинившийся. – и, помолчав, добавил: – Да только вот сейчас на мне, старике, вся семья висит. Невестка с утра до ночи руки свои в прачечной натирает, ни сына, ни солнца не видит, а на дочке дом весь. Боится за мальчуганом не уследить, а как Бонкель утонул – так и сказала: либо он с тобой теперь будет, либо мы все разума лишимся, если с ним что-нибудь случится. Он у нас мальчуган шустрый, не покарай Звезда, и его душу к океану потянет. Так что, теперь Касель всегда со мной. А на Баник его все знают, с удовольствием приглядят, если попрошу.

– Что же невестка-то работает? – спросил Арнэ. – Неужели не хватает вам твоего пожилого жалованья?

Старик махнул рукой и скривил лицо. Арнэ покачал головой.

– Что ж не сказал ничего, а, старик? Я помочь тебе всегда готовый.

– Не волнуйся, Арнэ. – ответил Пивси. – Крутиться будем – да выкрутимся!

И помолчав, сказал:

– Верю я, что в душе твоей прячется добрый и чуткий парень. Спасибо, что помощь старику предлагаешь. Да только не дурень я. Понимаю, что не за тем ты меня сюда позвал, чтоб о тяготах моих слушать да ардумы предлагать.

Только Таррель открыл рот, чтоб возразить, Пивси его перебил.

– Арнэ, мальчик мой, у тебя вся жизнь впереди ещё. Я тебе помогу, чем смогу, особенно, если что из моей головы понадобится. Пусть хоть кому-то хорошо будет, пускай это и такой бедокур, как ты.

Таррель нахмурился.

– Я сейчас. – сказал он и, накинув плащ, спустился вниз. Пивси даже не успел соскучиться, разглядывая узоры на разноцветных стёклах, как Таррель вернулся с новой кружкой и поставил ее перед стариком.

– Спасибо. – удивлённо сказал Пивси и с удовольствием прихлебнул. Пена осталась на его густой русой бороде. Арнэ пристально посмотрел на старика и сказал, не отрывая взгляда:

– Пивси, я хочу, чтоб ты ещё раз рассказал то, что рассказывал мне о Вратах арралаков.

Глаза Тарреля загорелись огнем, какой среди латосов и не встретишь. И без того чёрные глаза теперь стали похожи на два омута, затягивающие всё вокруг внутрь себя. Пивси показалось, что где-то в глубине этого омута он увидел безумие. А может быть, ему просто показалось. Пивси очнулся от зловещего очарования.